Название: Проклятье
Автор: BakuShima team
Пейринг, персонажи: Бакуго/Мидория
Категория: преслэш
Рейтинг: G
Жанр: магическое!АУ, школа
Размер: миди, 5325 слов
Краткое содержание: Бакуго и Мидория разбили шар судьбы
Предупреждения: возможен ООС
Автор: BakuShima team
Пейринг, персонажи: Бакуго/Мидория
Категория: преслэш
Рейтинг: G
Жанр: магическое!АУ, школа
Размер: миди, 5325 слов
Краткое содержание: Бакуго и Мидория разбили шар судьбы
Предупреждения: возможен ООС
Изуку мутило. Тяжелая тошнота мерзким комом поднималась из груди и застревала где-то в гортани — раздражая, не давая расслабиться и сделать полноценный вдох. Словно он вдруг, за этой самой партой, отрастил на шее жабры и, как выброшенная на берег русалка, жадно пытался перестроиться на новую систему дыхания.
Нет, конечно, его кожу никогда не покрывала темно-зеленая чешуя, как у Асуи, а пальцы не соединяли еле заметные прозрачные перепонки, просто...
Просто от предстоящей Годовой Магической Аттестации сегодня зависело очень многое. Буквально очень многое. В конце концов, не каждый день находишься на волоске от исключения, с треском завалив две прошлые ГМА.
Пальцы Изуку дрожали.
В это время пожилой преподаватель одобрительно кивнул одному из учеников, что минутой ранее демонстрировал огненные когти на обеих ладонях. Они были узкими и длинными, не превышая по своим размерам толщину пальцев заклинателя, и, по мнению Изуку, уменьшение площади распространения пламени выглядело весьма удобно, особенно где-то в узком пространстве закрытого помещения. Прикусив губу, он нервно сжался от волнения, мечтая когда-нибудь непременно попробовать повторить этот прием в будущем.
Учитель, который был еще и экзаменатором, хрипло кашлянул, заканчивая с кратким письменным описанием способностей прошлого ученика и вынесением вердикта. Перо поставило на бумаге аккуратную точку, и класс настороженно притих, когда тот снова потянулся к листку со списком чужих фамилий.
— Так, следующим идет Мидория.
Изуку судорожно выдохнул, сжав правую руку в кулак. И попытался собрать все свои мигом разбежавшиеся мысли в одну кучу.
Он должен. Он просто должен.
— Покажите сегодня хотя бы что-нибудь, я вас прошу, — взмолился учитель огневедения, устало наблюдая, как его худший по успеваемости ученик упрямо шагал к школьной доске. Одноклассники тут же начали негромко переговариваться между собой, разрушая тишину до основания и наполняя ее жужжащим гулом.
Отдельных слов было не разобрать, но Изуку и так догадывался, что разговоры велись именно о нем. Он старался особо не вслушиваться и сконцентрироваться на задании, ведь и без этого был прекрасно осведомлен, что он — неудачник и личный позор огненного факультета. Потому что только он с момента зачисления не смог выдавить из себя ни искорки.
Иногда он и сам невольно начинал верить, что являлся «Деку» — так называли потомственных волшебников, у которых совершенно не было магических способностей. Иначе говоря, в их жилах не текла магия. Поэтому Изуку не пытался оспаривать прозвище. Он и сам прекрасно осознавал, что на обычной теории и побочных умениях в магической академии надолго не удержаться.
И сейчас все зависело только от него.
Если не сейчас, то никогда!
Изуку встал на позицию и поднял перед собой правую ладонь, начиная тихо шептать заклинание вызова стихии. Нужно было придать огню вид собственного оружия. Изуку мечтал сколдовать из своего пламени клинок, потому что именно таким способом и сражался его кумир — известный волшебник Всемогущий, слухи про которого и по сей день продолжали будоражить людское воображение.
Изуку всегда стремился быть похожим на него — помогать окружающим людям с жизнерадостной улыбкой на лице. Одним своим смехом дарить спокойствие и защиту.
Он все еще продолжал отчаянно сверлить глазами ладонь, хотя мыслями был далеко отсюда. Поэтому не сразу заметил, что его магия огня внезапно начала подавать признаки жизни. Правда, только на конце одного пальца и всего лишь на короткое мгновение, длиной в несколько еле уловимых секунд, но...
Изуку в удивленном восторге распахнул глаза, в оцепенении провожая взглядом тонкую полоску дыма, что медленно закручивалась вокруг его безымянного пальца спиралью.
Впервые... впервые за все его пятнадцать лет.
У него получилось!
Экзаменатор довольно покачал головой, снова возвращаясь обратно к своим записям.
— Что ж, прогресс есть, — отметил он, отпуская замершего на месте Изуку обратно за парту. Перо взмахнуло над бумагой. — Напишем, что господин Мидория на данном этапе будет поочередно давить своих врагов одним пальцем. Или, может...
В это время вверх взметнулась чужая рука, отвлекая экзаменатора от описания способностей.
— Учитель, почему вы его допускаете? — ворчливо спросил блондин с третьего ряда. — Это же настоящий «Деку». С ним даже в пару никто с нашего факультета не встает.
Преподаватель поднял на подростка меланхоличный взгляд.
— Потому что, господин Монома, если Мидорию отчислят, кто, по-вашему, сможет занять его место в турнире на мечах среди первокурсников во время весеннего фестиваля. Неужели вы?
Монома на это лишь недовольно фыркнул и отвернулся. Он терпеть не мог выскочек, а учителя вечно делали заучке Мидории поблажки за его успехи в не-магических дисциплинах. По мнению Мономы, это было нечестно.
Изуку тоже считал, что это было нечестно. Но если другие люди предоставляли ему шанс, значит, они верили в него. Поэтому он ни в коем случае не мог подвести их.
Он с ярым энтузиазмом расписывал в тетради первые впечатления о применении магии. Изуку пытался докопаться до причины, почему именно сейчас у него получилось призвать огонь, и даже подумывал снова развесить себя амулетами для привлечения магии или сходить к гадалке.
А еще говорят, что если насыпать соль в левый ботинок...
Прозвенел колокол, оповещая студентов и преподавателей о начале обеденного перерыва. Предвкушая реакцию Урараки и Ииды, он нетерпеливо скидывал вещи в свою сумку. Изуку хотел выйти одним из первых, однако его остановил учитель:
— Мидория, почему же вы раньше не говорили, что испытываете проблемы с поиском напарника? — спросил тот спокойным голосом. — Напарничество — важная часть обучения в академии.
Изуку в неловком движении запустил руку в волосы и в растерянности перевел взгляд на противоположную стену. Он не держал это в секрете, просто как-то привык все делать в одиночестве на уроках огневедения.
— Ум, ну, не хотел беспокоить? — неразборчиво пробормотал он, стараясь скрыть свою неловкость. Учитель на это лишь неодобрительно покачал головой и указал своим пишущим пером на другого ученика.
— Тогда твоим напарником будет Монома.
Тот вздрогнул, когда его же едкие слова вернулись к нему бумерангом. Впрочем, спустя секунду лучезарная улыбка снова украшала его лицо.
— Простите, конечно, но у меня уже есть напарница, и я просто не могу бросить ее в одиночестве, — вскинулся Монома в притворном сожалении. — Да и Бакуго с этой задачей справится намного лучше меня, все-таки он лучший ученик нашего факультета! Да и, как я слышал, они с Мидорией прекрасно ладят.
Что?
Изуку заледенел, совершенно не понимая, о чем говорит Монома. Каччан же на него даже смотреть не хочет, после того как их месяц назад поставили друг против друга на тренировочном бою.
Реальность неожиданно начала пролетать мимо него со скоростью света, когда их учитель добродушно кивнул.
— Хорошо, тогда позови сюда Бакуго, пожалуйста.
— Конечно, — медово улыбнулся Монома и направился в сторону выхода, напоследок толкнув Мидорию плечом с язвительным пожеланием удачи. Изуку оставалось лишь стоять на месте, и растерянно наблюдать за своими беззаботными одноклассниками, когда, в качестве последнего гвоздя в крышку гроба, появился Бакуго Кацуки.
Последующие пять минут Изуку почти с равнодушным видом наблюдал, как с каждым новым словом учителя огневедения его друг детства зверел все больше и больше и в отрицании прибавлял децибелы громкости. Вскоре учителю это, по-видимому, надоело, и он пригрозил Бакуго отстранением от участия в весеннем фестивале, а потом, подхватив свою документацию, медленным шагом вышел из кабинета.
Изуку проводил его печальным взглядом, чувствуя, как Бакуго начал отправлять ему молчаливые посылы испустить последний вздох сию же секунду. Изуку быстро отвел взгляд в сторону, начиная рассеянно рассматривать статую горгульи у стены. Он ждал чужого решения. Однако Бакуго лишь скривил губы в гримасе и развернулся в сторону выхода из кабинета.
— Ты идиот, если думаешь, что я буду возиться с таким слизняком, как ты, — бросил он напоследок.
— Сам же окажешься в дураках, если из-за этого тебя не пустят на спортивный фестиваль, — напряженно выдохнул Изуку. Его ладони нервно покалывало.
Остановившись на полпути, Бакуго медленно развернулся, агрессивно надавливая своей аурой.
— Совсем охренел, Деку?
В самих словах не было ничего необычного. За все годы их знакомства Изуку уже успел привыкнуть к такого рода грубости. Даже тон Бакуго и выражение его лица тоже были привычны до зубного скрежета.
Но Деку.
«Деку» — потомственные волшебники, у которых нет ни следа присутствия собственной магии. Но сегодня Изуку доказал другим и в первую очередь самому себе, что является настоящим огненным магом.
Его струна терпения резко и ощутимо лопнула где-то внутри. Он упрямо распахнул глаза, открывая рот.
— Однажды я победил тебя! Разве ты этого не помнишь, Каччан?
Изуку едва успел среагировать на внезапный взрыв и отскочить в сторону. Нападая с такой скоростью, Бакуго вполне мог бы оставить ему пару серьезных ожогов. Изуку отдавал себе отчет, что был не в выигрышном положении — в отличие от прошлого поединка, сейчас у него не было с собой меча. Только сноровка, и Бакуго понимал это. Именно по этой причине он начал целенаправленно загонять его в маленькое пространство между ученическими столами.
Не имея альтернативы, Изуку медленно пятился назад, с настороженной внимательностью наблюдая, как Бакуго с азартом оскалил зубы, как ему доставляла удовольствие вся эта ситуация.
Стараясь следить за каждым его шагом, Изуку мысленно ругал себя за внезапную вспышку агрессии, недоумевая, где вообще была его голова, когда он снова полез выяснять с Каччаном отношения. Если Академия снова влепит им штраф за порчу имущества, в этом не будет ничего хорошего.
Спина уперлась в стену.
Бакуго в подразнивающем жесте провел кончиками пальцев вдоль парт, создавая видимость тупика, и с интересом всматривался в взгляд Мидории.
Бакуго усмехнулся.
— Та победа была лишь на тренировочном поле. Посмотрим, кто будет сильнее на официальном турнире.
— На который ты не попадешь, если продолжишь так на меня наступать, Каччан, — нервно улыбался Изуку, в беспомощном жесте поднимая руки. Хотя через мгновение он осознал, что тон его голоса не выражал ни извинения, ни просьбы. Изуку и сам запутался, что именно он только что пытался сделать: сдаться или снова зачем-то бросить вызов.
Бакуго же завел правую руку назад для удара, показывая, что действия Изуку раззадорили его еще больше.
— Все будет в порядке, пока ты не умрешь, Деку! — крикнул Бакуго, разгоняясь, и ударил взрывом всего в нескольких сантиметрах от ног Изуку. И непременно попал, если бы он вовремя не успел переместиться под столы и, используя их в качестве щита от огня, бежал под ними, сгорбив спину. Взревев, Бакуго запрыгнул на стол, нагнал его у самой двери и отрезал единственный путь отхода. Повисла напряженная тишина.
У Изуку лихорадочно стучало сердце, и в бессильной ярости блестел взгляд, схлестываясь с безумными глазами Каччана, что отражали такое же безудержное желание победить и превзойти.
Изуку было чертовски мало прошлой победы.
Подпрыгнув на один из столов, а оттуда к потолку, Изуку зацепился двумя руками за низко висячий канделябр люстры и со всей силы ударил ногами Бакуго в грудь. Тот с хрипом отлетел в преподавательский шкаф с книгами, которые тут же посыпались на его голову. Раздался треск разбивающегося стекла.
В эту же секунду правую руку Изуку словно внезапно ошпарило кипятком у запястья, и он беспомощно взвыл, вторя болезненному рычанию Бакуго.
— Блядь, что за гребанная фигня, — выпалил тот, разминая своей правой рукой левую кисть.
Изуку с удивлением разглядывал аккуратные черные символы, которые украшали его руку причудливой лентой. Подобный рисунок казался ему отдаленно знакомым. Словно однажды он видел что-то подобное.
В это время Бакуго медленно поднялся на ноги, тоже рассматривая надпись на руке, растеряв весь свой запал к драке. Его лицо выглядело серьезным.
— Короче, мне плевать, что сказал старик. Не вздумай приближаться ко мне, Деку! — крикнул Бакуго и вышел, напоследок громко хлопнув дверью.
Изуку с сожалением проводил его взглядом, с трудом вспоминая, из-за чего собственно и началась вся эта шумиха. В нерешительности он оглядел оставшийся беспорядок. Его следовало бы убрать до прихода преподавателя.
Во время подравнивания парт Изуку вспомнил, где видел похожие символы. Они несомненно были в словаре древних языков, который он однажды листал в комнате Урараки.
***
— И как? Смог расшифровать? — спросила во время обеденного перерыва Урарака, у которой Изуку вчера вечером попросил книгу. Сама Урарака училась на факультете воздуха, и Изуку жалел, что у них было так мало общих лекций.
Книга под его пальцами гласила, что надпись сделана на письменности рун. Хотя даже она не помогла разъяснить значение въевшейся в кожу фразы.
— Нашел перевод только слов «луна», «плечи» и «вечность», — вздохнул Мидория, протягивая книгу обратно Урараке. — Но большое спасибо, что одолжила.
— Надеюсь, среди первогодок не появится еще один оборотень, — хихикнула она, стреляя глазами в Киришиму, который время от времени страдал от этого недуга.
Изуку вздрогнул, представляя, как просыпается утром в лесу и возвращается в общежитие без памяти, без рубашки, в одних тряпках вместо штанов, зато с коллекцией блох и в наморднике.
Поежившись от невольно пролетевшей перед глазами картины, он передал книгу Урараке. Она тут же поспешила убрать ее обратно в свою сумку.
— Урарака? — обеспокоенным тоном внезапно произнес Изуку, и она повернула к нему голову, замечая, что в буквальном смысле взлетает над скамейкой, на которой сидела. Она постаралась схватиться за край обеденного стола, но ее руки успели лишь быстро по нему мазнуть, прежде чем некая сила вытолкнула ее наверх.
Ученики вокруг них взволнованно начали кричать, перекрикивая друг друга и совершенно не представляя, что делать в подобной ситуации. Пользователи магии ветра лишь беспомощно пожимали плечами, говоря в один голос, что их магии что-то препятствовало, отчего они не могли спустить девушку с потолка. Кто-то из учителей приказал принести лестницу.
Изуку в страхе перевел взгляд на свои мелко подрагивающие ладони. Он тут же начал в панике озираться в поиске светлой макушки Бакуго, но того не оказалось в столовой. Однако Изуку понимал, что его внезапную догадку нужно было непременно проверить. Сделав тяжелый выдох, он медленно дотронулся кончиком пальца до своего пустого стакана. Стакан сразу же начал взлетать вверх.
Урарака сейчас наверху из-за его заклятья на правом запястье.
***
— Каччан, Каччан, — незаметно выбравшись из обеденной, Изуку сразу же побежал к комнате Бакуго и сейчас в спешке барабанил чужую дверь. Изнутри комнаты раздалось неясное шипение, после чего что-то громко рухнуло на пол, прежде чем дверь со злым Бакуго открылась. Впрочем, он тут же вышел и резко захлопнул ее, подпирая дверную ручку своей спиной. Изуку показалось, что сквозь его злость проглядывала некоторая встревоженность.
Бакуго заорал.
— Жить надоело? Какого хера ты приперся, чертов Деку?!
Изуку отошел на шаг назад, начиная нервно тараторить.
— Урарака взлетела, стоило мне случайно дотронуться до ее руки. Все дело в рунах — это заклятие, — Изуку поднял кисть, указывая на черную надпись.
Лицо Бакуго от этой новости не изменилось. Он сощурил глаза.
— Не путай заклятие с проклятием, тупица. Пошли.
Бакуго направился к выходу из крыла парней их факультета во двор. Изуку ничего не оставалось, как бежать следом за ним.
Сейчас, когда Каччан сказал это, Мидория понял, что на заклятие это и вправду было мало похоже. Хотя отличия между ними были незначительны. Заклятие — в отличие от проклятия было одноразовым и зависело от воли и энергии наложившего его мага. Например, поднять листок бумаги, заставить одного сделать другое и так далее.
Проклятие же имело собственную волю и питалось энергией того, на кого его наложили. И обычно оно имело свойство принимать тот вид, чего его жертва боялась больше всего.
Изуку вздохнул — он определенно не хотел навредить Урараке. Определенно проклятие! После этого осознания Изуку бросил неуверенный взгляд на яростное лицо Бакуго, который прожигал взглядом проходящих мимо учеников. Изуку даже невольно задумался, каким именно образом оно проявляется у его друга детства.
Он с недюжим интересом обводил взглядом чужую бледную кожу, вечно растрепанные волосы и резкие черты лица.
Бакуго внезапно посмотрел в его глаза, как это было во время драки, и Изуку, смутившись, быстро отвел взгляд на траву под ногами. На секунду им овладела неловкость, и ему отчаянно захотелось как-то оправдаться за свое внезапное внимание. Он уже хотел было извиниться, но Бакуго заговорил первым.
— У меня его нет! Просто хочу поскорее избавиться от твоей дерьмовой рожи, — Изуку невольно выдохнул, снова встречаясь с огненными глазами. В его мыслях медленно копошилось размышление, про что именно говорил сейчас Каччан.
Бакуго тем временем хмурился, похоже, злясь, что он не въезжал, и Изуку пришлось по-быстрому соображать, о чем именно они недавно говорили. Или они не говорили?
Через секунду он вспомнил, как размышлял про проклятье Бакуго.
— Разве я что-то у тебя про него спросил? — проворчал он, чувствуя некоторое недовольство, что пришлось так нервничать из-за подобного пустяка. Хотя он все равно продолжал чувствовать любопытство, и теперь оно стало только сильнее.
— Вот и не спрашивай, — припечатал Бакуго. — И не смотри в мою сторону.
Изуку вздохнул и покорно отвернулся. А потом обомлел. За время их переругивания они успели дойти до парка академии, и либо сейчас направятся к выходным воротам, ведущим в столицу королевства, либо...
— Каччан, неужели мы идем в общежитие некромантов?
Бакуго бросил на него довольный взгляд. На секунду Изуку даже показалось, что на лице его друга детства мелькнуло некоторое веселье. Изуку удивленно моргнул и хотел уже было посмотреть на такое непривычное — оттого и неизведанное лицо Каччана повнимательней, но отвлекся, когда они подошли к воротам чужого общежития.
Здание факультета черной магии не только снаружи, но и изнутри здорово отличалось от других факультетов. В коридоре не было ни одного дивана или хотя бы скамейки, чтобы присесть, зато стояло несколько заполненных до отвала книжных шкафов. Окна были занавешены тяжелыми шторами, из-за чего в коридорах помещения царил легкий полумрак. Перила на второй этаж состояли будто бы из чьих-то костей, а на потолке спокойно висели маленькие, величиной с воробья, летучие мыши.
Изуку с интересом дотрагивался до странных и гладких на ощупь белых перил, а потом боязливо отдергивал руку, чтобы через секунду снова начать свои действия по-новой.
Кости.
Это же точно не настоящие кости, а муляж? Изуку не видел лица Каччана, но, кажется, слышал не то его фырканье, не то негромкий смех.
Редкие ученики провожали их ярко-красные накидки удивленными взглядами, но не задавали никаких ненужных вопросов. Изуку это не удивляло. Насколько он знал, временами все же пересекаясь с некоторыми некромантами, они были весьма спокойными и иногда даже застенчивыми ребятами, которые предпочитали уединение, одиночество или компанию близких друзей. Несмотря на это, слава про них гуляла все же дурная.
Они остановились напротив очередной темной двери, и Бакуго начал громко стучать в нее ногой. Ответом из комнаты была лишь тишина.
Изуку хотел уже попробовать остановить его, как Бакуго крикнул:
— Я знаю, что ты здесь, Птицеголовый! Открывай или я нахрен взорву твою дверь!
Через несколько быстрых секунд дверь широко отворилась, и фигура в черном плаще резко втянула их внутрь за плечи. Каччан тут же недовольно сбросил чужую руку.
— Бакуго, я бы попросил тебя не называть меня подобным образом, — спокойным голосом произнес хозяин комнаты, скрещивая руки на груди. Потом человек в черном капюшоне повернулся в сторону Изуку.
— Здравствуй, я Токоями.
Изуку округлил глаза. Токоями! Неужели тот самый Токоями, про которого ходили байки, будто он продал свое лицо демону?
— А я Ми-мидория, — взволновано пробормотал Изуку, с восторгом вглядываясь в черный капюшон. Он понимал, что это жутко неприлично, но ничего не мог поделать с собственным любопытством.
— Извините, — протянул он робко. — Скажите, пожалуйста, а у вас и правда нет лица?
— Правда, — величественно произнес Токоями. — Именно по этой причине я и предпочитаю ни с кем не контактировать.
Бакуго громко усмехнулся и быстрым движением скинул с темного мага капюшон. И Изуку совершенно не ожидал увидеть под ним большую воронью голову с черными перьями. Но, как ни странно, птичьи глаза казались по-человечески ясными.
Токоями удрученно вздохнул.
— Я стал черным магом, чтобы найти способ снять это древнее проклятие. Его наслала на меня ваза, что я однажды разбил.
Изуку похолодел.
— А разве никто из взрослых не может его снять?
— Проклятие — штука тонкая, если не знаешь, кто именно его наложил, с каким мотивом, на какой оно стоит основе, — Токоями замолчал, печально прикрывая глаза.
Бакуго скривил губы в тонкую линию, а потом резко подал голос.
— Насчет всей этой тарабарщины. Взгляни, — Бакуго схватил опешившего Изуку за запястье и протянул его правую руку с рунами черному магу. Изуку беспомощно пискнул, невольно вжимаясь носом в черную футболку Каччана. Сейчас он чувствовал себя живой игрушкой, которой тот вертел, как хотел. Это чувство ведомого жутко раздражало Изуку.
Токоями тем временем включил на столе настольную лампу и пристально изучал черные руны.
В наступившей тишине, прямо над ухом Изуку раздался резкий голос Бакуго с рычащими нотами.
— Я понял, что здесь говорится «Разбившие шар судьбы» и «понесут». Что они должны принести и куда? Жертвоприношение? В, еб твою мать, двадцать первом-то веке?
— Большинство проклятий не зависит от какого-либо числа на календаре. Если, конечно, у них нет ограничения по времени, — усмехнулся Токоями.
— Да пофиг, — отозвался Бакуго. — Деку, отлепись от меня.
Изуку не обратил на его последние слова никакого внимания, мысленно раздумывая над переводом Бакуго. Что-то не сходилось.
— Там точно были слова «вечность», «плечи» и «луна». Ты что-то неправильно перевел, Каччан.
— Там этого не было. Не знаешь, не берись, идиот.
— Мидория прав, — затушил их спор Токоями, отпуская руку Изуку. — «Вечное лунное проклятье на своих плечах». А если соединить, — он взял левую кисть Бакуго и поднес ее к правому запястью Мидории.
Парни с удивлением заметили, что их фразы между собой различались.
— «Разбившие шар судьбы, да понесут они вечное лунное проклятье на своих плечах», — мрачным тоном прочитал Токоями.
Изуку почувствовал, как вздрогнули плечи Бакуго, и от этого побледнел еще больше. Еле двигая губами, он спросил:
— А может, его можно как-нибудь снять?
...
— Можно.
Плечи парней тут же расслабились.
— И нахуя тогда был этот тон? — закатил глаза Бакуго. — Браво, браво, отличная, блядь, шутка, Птицеголовый.
Токоями продолжил говорить, совершенно не меняясь в лице.
— Ваше проклятие стоит на основе лунных чар, поэтому полный свет ночного светила на третью ночь от этого числа должен его сломить. Тем не менее, предупреждаю, что мрак ночи любит шутить над людьми.
Напоследок поблагодарив Токоями и пообещав держать в секрете его тайну, Изуку покинул темную обитель нового знакомого. На его душе значительно полегчало, хотя слова о полнолунии все еще слегка нервировали.
Мельком он осторожно глянул на Бакуго. На лице того повисло задумчивое, почти незнакомое Изуку выражение. В этот момент ему ужасно хотелось узнать, о чем думал Каччан. Изуку мучило любопытство.
Так было всегда, сколько Изуку себя помнил, наверное. Чем дольше он находился рядом с Каччаном, тем сильнее ему хотелось узнать его лучше. Но сколько бы он ни наблюдал за своим другом детства, сколько бы ни узнавал — с каждым разом количество этих вопросов лишь продолжало увеличиваться.
Как сейчас. Изуку понял это, когда одна из летучих мышей случайно врезалась в грудь Бакуго, но тот вместо того, чтобы смахнуть ее, спокойным, даже почти обыденным движением подхватил мышь под живот ладонью.
Тяжело вздохнув, Изуку отвернулся.
Интересно, они с Каччаном смогут когда-нибудь по-настоящему увидеть друг друга?
***
— Где Бакуго? Кто-нибудь знает, где, черт возьми, этот придурошный Бакуго? — начал кричать тренер, как только заметил, что на перекличке учеников одна фамилия не отзывается. Изуку удивленно огляделся по сторонам. Каччана не было видно весь день, однако он был уверен, что на тренировку тот непременно придет, так как она проходила не в помещении, а на огромном поле.
— Тренер, он чем-то заболел и сейчас отсыпается, — громко выкрикнул из толпы Киришима, из-за чего был удостоен закипающим злостью взглядом.
— Да хоть смертельной болезнью, мне все равно. Не придет на следующую тренировку, я его из могилы достану, но притащу на спортивный фестиваль! Думаете, зачем я окончил в свое время курсы по этим чертовым зомби? И вас, олухи — это тоже касается, — коренастый мужчина поочередно показал пальцем на Тодороки, Ииду и Мидорию. — Помните, что вы несете ответственность перед всей академией. А теперь марш в сарай!
Сарай представлял собой довольно хлипкую деревянную конструкцию, где хранился необходимый для занятий инвентарь, а именно — мечи и прочее оборудование.
Кто-то осторожно тронул Изуку за плечо.
— Решил поберечь руки? — спокойно спросил Тодороки. Он столь неожиданно появился из-за его спины, что Мидория на секунду опешил, прежде чем бросил взгляд на белые перчатки на своих ладонях. Изуку надел их после того, как случайно коснулся рукой стула, а тот от этого легкого воздействия взлетел под потолок его комнаты.
Тодороки все еще не сводил с него проницательного взгляда, и Изуку бросило в холодный пот. Он неловко отвернулся, начиная бормотать.
— Ну да, надел перчатки, чтобы беречь руки, да. У меня... у меня там сыпь. Страшная такая до жути, — Изуку знал, что совершенно не умел врать, когда его окутывало волнение. Поэтому, чтобы хоть как-то принести свои мысли в порядок, взял в руку первую попавшуюся рукоятку от меча. Стоило ему это сделать, как этот клинок обратился в пепел прямо на его глазах.
Изуку побледнел. Шото, который все это видел, выглянул из сарая.
— У Мидории на руках неизвестная сыпь, он пошел к лекарю.
Тренер откуда-то издали начал ругаться по-новой, а Тодороки вновь встал напротив Изуку. Его глаза выражали абсолютное спокойствие.
— Я не знаю, что у вас с Бакуго произошло, но лучше вам это поскорее решить, — Тодороки кивнул на его белые перчатки.
Изуку заверил его, что волноваться не стоит и окольными путями сбежал в академию. Решая больше не рисковать, он собрался дождаться завтрашнего полнолуния в своей комнате.
Изуку хотелось узнать, как у Каччана дела, но он понимал, что, скорей всего, ему просто не откроют дверь. Некоторые вещи не менялись ни через год, ни через десять лет. Каччан всегда был таким — никогда не просил помощи и со всеми проблемами предпочитал разбираться в одиночку. Даже странно немного, что он вдруг обратился к Токоями.
Изуку с задумчивым видом кинул взгляд на усеянный различными предметами потолок, задаваясь вопросом, как эти двое вообще смогли познакомиться друг с другом. Да и разве факультет черной магии не учился в вечернее и ночное время?
К утру следующего дня его проклятие дало новый виток. Изуку это заметил, когда во время пробуждения ударился головой о собственную люстру. Белые перчатки все еще были на его ладонях, однако, изменения гравитации они похоже уже не останавливали.
***
С наступлением темноты Изуку аккуратно выскользнул из своей комнаты, стараясь не шуметь понапрасну, чтобы не разбудить других. Весь день прошел для него как в тумане, и он все никак не мог унять ненужное волнение. И все рассуждал о том, что будет, если Токоями ошибься и это проклятие останется у них навсегда.
Ночью коридор огненного факультета выглядел совсем иначе, нежели при свете дня. Длинный тоннель в потемках казался бесконечным, словно лабиринт, что играет со своим путником, пока тот не сходит с ума в самом конце.
Или в самом конце идет встреча с минотавром?
Дверь Бакуго ничем отличалась от других дверей на этом этаже. Но Изуку знал, что если минотавр и обитает где-либо в их школе, то только в этой двери, которая таила в себе неизведанные чужие тайны.
Изуку подозревал о свойствах проклятия. Оно принимало вид того, чего его носитель опасался больше всего. Он и до этого проклятия знал о своих страхах — знал, что боялся причинить вред своим друзьям и потерять весь опыт, который он приобрел в академии.
Боялся никогда не исполнить свою мечту.
И остаться навсегда позади.
Дверь с тихим скрипом открылась. Внутри было подозрительно темно и тихо — Изуку даже не сразу заприметил Бакуго. Тот стоял лицом к открытому настежь окну, и, казалось, даже не почувствовал постороннего. Изуку хотел окликнуть его, но случайно запнулся о какой-то тяжелый предмет на полу.
Этим предметом оказался огнетушитель.
Изуку недоуменно моргнул, а затем понял, что странным в этой комнате был не только огнетушитель. По всем вещам словно прошелся огненный тайфун — повсюду были видны пятна сажи, и ощутимо несло горелым. Изуку невольно сглотнул.
— Это ты хотел знать? — тихо спросил Бакуго, медленно поворачиваясь к нему. — Из-за этого чертового проклятия моя магия совершенно вышла из-под контроля. Теперь я, блядь, не лучше любого из Деку. А чтобы его разрушить, мне нужен именно ты, и это тоже, пиздец, как бесит.
Бакуго кричал, но в его голосе не было злости. Скорее бессилие. Изуку хорошо знал это чувство. Именно так и ощущают себя потомственные волшебники, в чьих жилах не течет магия.
Изуку никому не пожелал бы испытать это чувство разочарования — разочарования во всем мире и, особенно, в самом себе. Даже Каччану.
Тем более Каччану.
Изуку внимательно посмотрел в чужие злые глаза.
— Тогда мы вернем ее, твою магию. И все снова станет как раньше.
Бакуго недовольно фыркнул, но все же сделал пару шагов по направлению к Изуку. Не сильно толкнул его плечом. — Пошли.
— Что? Куда?
— Из этого чертового окна не видно луны. Поэтому я и выбрал эту комнату.
Бакуго вышел из комнаты, и Изуку поспешил его нагнать. Коридор академии встретил их прохладным ночным воздухом.
Изуку все никак не мог выбросить эти слова друга детства из своей головы.
«Выбрал комнату, потому что не видно луны?»
Он не понимал, что это должно означать. Каччан точно не являлся оборотнем или другим магическим существом. Тогда какую роль здесь играла луна?
Каччан остановился посреди развилки коридора, прямо напротив большого окна. Голубой свет луны мягко ложился на его плечи. И Изуку только сейчас осознал, что до сих пор он и понятия не имел, каким именно образом луна должна снять с них проклятие.
— Давай сюда, — почти спокойно проворчал Бакуго.
Изуку с удивлением посмотрел на его профиль.
— Что дать?
Бакуго раздраженно вздохнул.
— Руку свою давай.
— А... — не успел Изуку ответить, как Бакуго насильно схватил его за руку. Сжимая намного сильнее, чем нужно было. Изуку едва мог пошевелить пальцами в этой хватке.
Бакуго с крайне злобным видом упрямо смотрел окно.
— Проклятие должно быть соединено. Иначе оно, блядь, не снимется. Твою мать, че за гребанные правила...
На секунду Изуку показалось, что в голосе Бакуго мелькнула некоторая неуверенность.
Честно говоря, Изуку и самого немало смущала вся эта ситуация. Но видеть такого Бакуго было... необычно. Это определено было чем-то новым.
— Мне кажется, в этих правилах нет ничего такого, — пробормотал Изуку скорее для самого себя.
Бакуго в резком возмущении повернул к нему голову.
— Так ты еще и не против?!
— Нет, только не сжимай руку так сильно, пожалуйста.
Бакуго самодовольно хмыкнул, но все же немного разжал руку. Изуку довольно пошевелил пальцами.
Теперь рукопожатие ощущалось немного иначе. Более мягко. Изуку в удивлении опустил взгляд на их переплетенные руки. До этого он никогда и не подозревал, что опасные руки Каччана могут быть такими мягкими.
Ему хотелось сказать это вслух.
— Знаешь, твои...
Внезапно все вокруг поглотила чернота. Изуку беспомощно открывал и закрывал глаза, но темнота и не думала пропадать.
Стало холодно, жутко холодно, как будто он вышел зимой на улицу в одной футболке и домашних тапках. Он хотел было обхватить руками свои плечи, как заметил это.
Каччана не было.
Просто не было — как будто он взял и растворился так, как раскрошилась рукоятка меча в руке Изуку накануне.
Изуку закричал.
Его горло не издавало ни звука.
Он в бессильном страхе сжал руки в кулаки.
В темноте.
— Идиот, не поджигай меня.
Изуку удивленно распахнул глаза, Каччан стоял рядом с ним. Оказывается, они все еще держались за руки, и от кожи Каччана исходило не яркое холодное свечение.
Изуку улыбнулся с явным облегчением.
— Дерьмовая штука, — прошипел Бакуго. — Остаточное действие от проклятия. Галлюцинация.
Он брезгливо дернул плечом. Изуку с любопытством склонил свою голову набок.
— Оно не действует на тебя?
— Действует, но не так сильно, как на тебя, сыкло.
Изуку снова опустил взгляд на их переплетенные руки и только сейчас обратил внимание, что Каччан не просто светился, он светился светло-фиолетовым пламенем.
Вовсе не огненным, как обычно. Это совсем иной вид магии.
Внезапно все в сознании Изуку встало по своим местам. Он почти прошептал это.
— Погоди, Каччан, так ты некромант?
Бакуго не ответил. Лишь отвернулся в противоположную сторону, хотя там была лишь пустая чернота.
Изуку не мог поверить, что он за все годы их знакомства этого не заметил. К тому же...
— Тогда почему? — он и вправду не понимал. — Ты ведь можешь учиться сразу на двух специальностях, как Тодороки...
Бакуго вдруг взорвался.
— Не смей меня равнять с этим убогим Двумордым! Я не ебучий темный маг. И нахера мне мертвецы? Раз они умерли, значит, они были слабаками.
Изуку улыбнулся.
— Каччан, я думаю, это не так работает.
— Плевать мне, как это работает, — фыркнул Бакуго. — И луна бесит тоже, надоело ходить из-за нее по ночам. Как Дерьмоволосый уже ей богу!
Изуку не смог сдержать свой смех. Бакуго взорвался моментально, разворачиваясь к Изуку впритык и чуть ли не сталкиваясь с ним лбом.
— Чего ты ржешь?
— Нет, правда, ничего такого, — Изуку усмехнулся. На душе у него было удивительно легко. — Ты никогда не рассказывал мне так много о себе.
— Я и не тебе это говорил, тормоз. Ты просто вечно валяешься у меня под ногами.
— Ладно.
Темнота перед их глазами замерцала, и сквозь нее понемногу начала просвечиваться реальность. Бакуго тихо прошипел:
— И зачем нужно было так орать до этого? Идиот.
— Я испугался, что ты исчезнешь из-за воздействия моего проклятия, — все же признался Изуку, смущенно опустив голову. Теперь он понимал, что повел себя, как ребенок.
— Это невозможно, — буркнул Бакуго. — Проклятия действуют только на дорогие тебе вещи...
Он замолк, а Изуку в смущении отвернулся.
Темнота перед ними окончательно пропала. Вернулось тепло.
Бакуго вырвал свою руку и отскочил от Изуку сразу на пару шагов.
— Ты! Держись от меня подальше, понял?
— Каччан, подожди.
Бакуго настороженно прожигал его глазами. Изуку нужно было сказать сразу так много, что он поневоле терялся. Ему хотелось снова повторить подобный вечер. Он неуверенно запустил руку в волосы.
— Если тебе нужна будет компания, — начал он робко. — Имею в виду, в следующее полнолуние... можешь разбудить меня.
Изуку поднял взгляд, лицо Бакуго было нечитаемо.
— Отлично! — наконец рявкнул он. — Тогда я еще сто раз заставлю тебя пожалеть об этих словах, Деку.
Он развернулся и исчез во тьме коридора.
Изуку широко улыбнулся, сжав руку в кулак и перекатываясь с пятки на пятку.
В ладони защекотало незнакомое тепло и, когда он разжал руку, то с удивлением обнаружил, что небольшой огонек весело потрескивал в его ладони.
Теперь он не Деку, но...
Пожалуй, он не против, побыть Деку еще немного.
@темы: Чужой пейринг, Бакуго/Киришима, Mini Ship Wars, Бакуго/Мидория
-
-
13.10.2018 в 12:03Возможно, будь я шиппером, текст показался бы более интересным. Если моя догадка про автора верна, то это одна из ваших лучших работ