Автор: TodoBaku team
Пейринг, персонажи: односторонний Бакуго/Киришима, односторонний Тодороки/Бакуго, Каминари/Киришима
Категория: слэш
Рейтинг: NC
Жанр: ангст, юст, PWP
Размер: 1590 слов, мини
Краткое содержание: В момент, когда кабинка срывается вниз, Бакуго чувствует внутри пустоту.
Предупреждения: оос, расставание, больноублюдсткое стекло, Бакуго должен страдать
Бакуго ненавидит лицо Тодороки во время секса. Оно такое открытое, уязвимое, чувственное — глядя на его обычную постную рожу и не поверишь, что двумордый способен на такой каскад эмоций. А ещё он лезет целоваться, это раздражает, и приходится закрывать ему рот ладонью, и в такие моменты взгляд его становится обиженным. Поэтому Бакуго предпочитает быть сзади, кусать за плечи, метить засосами лопатки и не смотреть. Он толкается грубо, крепко сжимает основание члена, и Тодороки бессвязно стонет, захлебываясь на вдохе. Тот уже не может кричать, и его вытраханное тело лишь вздрагивает от переизбытка ощущений.
Бакуго это уже тоже надоело, поэтому он обеими руками перехватывает Тодороки за бока, упирается лбом ему между лопаток и имеет его быстро и жестко, стремясь кончить побыстрее. Оргазм накрывает его разрядом молнии по нервам, и отдышавшись, он разжимает руки и позволяет обессилевшему Тодороки рухнуть на кровать. Тот, кажется, снова кончил, и теперь лежит свернувшись и вздрагивая.
«Если не нравится, можешь валить», хмуро думает про себя Бакуго и ложиться рядом. Тодороки тут же прижимается к нему всем телом и лезет обниматься. Никуда он не уйдёт. Он признался ему в своих чувствах, предложил встречаться и принял все правила игры.
Бакуго не хочет целоваться, держаться за руки и ходить на свидания. Но он разрешает проводить время в его комнате, засыпать в его кровати и звать по имени, но только когда никто не слышит. Они никогда не обсуждали эти правила, но когда Тодороки пытается коснуться его ладони и переплести пальцы, то Бакуго отдёргивает руку, и тот не настаивает. Без слов и жестами — так они общаются, и ему не нужно врать, когда усталый и блаженный Тодороки шепчет ему на ухо «люблю». Достаточно лишь сжимать его ладонь в своей и избегать жадного взгляда.
***
На следующий день Киришима повисает на нём, положив руку Бакуго на плечи, подмигивает и показывает большой палец.
— Ну ты силен, братиш, — смеётся он и хлопает его по груди напротив сердца.
— Отвали, — рычит Бакуго, отталкивая его в сторону. Уши его горят, потому что мысленно он произносит «Если хочешь, могу заставить тебя кричать так же». Но скорее откусит себе язык, чем скажет это вслух.
***
В столовке Бакуго вяло ворочает палочками лапшу в тарелке. Мысли у него самые мрачные и очень далеко отсюда.
— Кацки, здесь свободно? — он вздрагивает и бросает косой взгляд на Тодороки. «Хуже не будет», решает он и пожимает плечом. Того, что не посылает к чёрту, уже достаточно как знак согласия. И Тодороки молча садится и ест свою собу, мимоходом касаясь рукой его локтя, и, кажется, этого ему более чем достаточно.
И Бакуго чувствует себя последним мудаком, потому что медленно, но верно в нём крепнет уверенность, что двумордый позволяет к себе такое отношение не потому, что его это устраивает. Он просто не знает, что бывает иначе. Несчастный недолюбленный в детстве мальчик вырос в несчастливого нелюбимого подростка. На душе становится мерзко, ком встаёт в горле и остатки аппетита пропадают.
— Я не голоден. — Бакуго бросает палочки, забирает поднос и уходит, оставляя двумордого провожать его взглядом в спину.
***
У Каминари на спине длинные царапины под лопатками. Он порой морщится, водит плечами и звонко смеётся, а Киришима в ответ толкает его плечом. Делая вид, что он игнорирует их существование, Бакуго прожигает гневным взглядом дверцу шкафчика перед собой. Как последний придурок, он никак не может собраться со злостью и гордостью, и пройти мимо них. Как будто ему в самом деле наплевать, что они флиртуют посреди раздевалки, не стесняясь ни хвостатого, ни шестирукого.
Вместо этого он стоит, прячась за поворотом и ждёт, когда они закончат, и тогда появиться посреди их разговора не будет ощущаться так, словно он подслушивает. Потому что он не подслушивает, ему не нужно, ведь Киришима живёт у него прямо через стенку.
***
Если Бакуго спросить, как это началось, то он наорёт и пошлёт к чёрту. Но если представить, что он всё-таки захочет ответить на этот вопрос, то он просто не сможет.
Сначала он привык, что Киришима всегда рядом, чтобы сгладить острые углы и выдержать удар взрывного темперамента. Этот дуболом даже в логово злодеев примчался на выручку.
А потом оказалось, что как бы рядом он не был, это не достаточно близко. Не настолько, чтобы называть его «Эйджиро» и слышать в ответ «Кацки». Даже касаясь друг друга плечами, когда вместе поднимаются на лифте на свой этаж, они всё равно что на расстоянии вытянутой руки. А для Бакуго это почти как на другом конце света. Не докричаться.
— Я тут подумал, братиш, — и Бакуго выныривает из своих размышлений. — Что если нам устроить двойное свидание? Я с Каминари и ты с Тодороки, все вместе завалимся ко мне и устроим киномарафон ужасов? Будет весело.
— Как будто подобная тупость может быть весёлой, — «Как будто мне не сносит крышу от вида того, что тебе хорошо с кем-то другим».
— Да ладно тебе, — и Киришима улыбается, а Бакуго думает о том, каково было бы наклониться вперёд, поцеловать эти губы и провести языком по острым зубам. И каково будет потом общаться с ним, постоянно испытывая чувство неловкости и вины в добавок к той ядрёной смеси, что и так кипит у него в кишках.
— Как на счёт завтра? — Киришима не сдаётся, и Бакуго понимает, что согласиться проще.
А добравшись до своей комнаты, хватается за телефон и набирает в чате с Тодороки дрожащими руками: «Спускайся. Сейчас».
Было бы легче, если бы тот послал его к чёрту, и не пришёл.
***
Он закидывает одну ногу Тодороки себе на плечо, а вторую держит под коленом, чуть отводя в сторону. Тот задыхается под ним, по щекам текут слёзы, а в глазах сияют звёзды. Он хватает Бакуго за плечи, впивается ногтями и тянет к себе, ниже и ближе, капризно скулит, приоткрывая губы. Они и так уже нарушили сегодня пару правил, так что пошло оно всё к чёрту, решает Бакуго и уступает, целует глубоко и медленно, в ритме с мерными толчками. Влажные звуки шлепков, стоны и стук кроватной рамы по стенке переполняют комнату, как переполнен Бакуго болью, яростью и желанием.
С головки члена Тодороки на живот течёт смазка, он уже близок к краю, пока Бакуго планомерно разносит его сознание вдребезги.
— Кончи для меня, Шото, — шепчет он ему в губы, и тот подчиняется. Кольцо мышц сжимается вокруг члена Бакуго, тот зажмуривается и продолжает двигаться, наслаждаясь бьющей тело Тодороки дрожью, которая передается ему через кожу. Он сейчас весь сплошной нерв, чувствительный и чувственный.
Бакуго кончает внутрь и замирает на несколько мгновений расслабленного блаженства. А потом начинает двигаться снова, игнорируя хныкающий болезненный стон, потому что ощущения во влажной и скользкой заднице даже приятнее, чем раньше. Он постепенно наращивает темп, жестче и резче, и даже снисходит до того, чтобы подрочить Тодороки, и того накрывает второй оргазм. А после этого Бакуго полагает все свои долги розданными, поэтому разведя ноги как можно шире, он втрахивает его в матрас, пока не кончает сам.
В этот раз он ложится к Тодороки лицом и мягко, самыми кончиками пальцев, проводит по цепочке засосов, расцветающих на его коже. И неожиданно тот перехватывает руку Бакуго, подносит её к губам и целует ладонь. В глазах Тодороки плещется чистое счастье.
— Что за телячьи нежности. Завязывай с этим, крипово, — ворчит Бакуго и закрывает глаза, чтобы отгородиться от него. Но всё равно не может не чувствовать, как Тодороки подаётся вперёд и утыкается носом в его грудь. Он горячий, словно в лихорадке, и Бакуго чувствует его дыхание и прикосновения как ожоги.
И ненавидит каждый миг.
***
На ночной киномарафон Тодороки приходит в футболке, и россыпь засосов отлично видна со всех сторон. На эту тему Каминари отвешивает пошлый намёк, на что тот натянуто улыбается, явно не поняв шутки. Пока они оба заняты, Бакуго искоса смотрит на Киришиму, и нежность в его глазах всё равно что удар в поддых. Он выглядит таким радостным, когда смотрит на слюнявого придурка, а тот перехватывает его взгляд и улыбается ему в ответ.
У Бакуго нет шансов. Ни единого, до тех пор, пока они смотрят друг на друга так. Может, этих шансов не было никогда, ведь Киришима и Каминари не только спят друг с другом. Это то же самое, что даёт ему Тодороки, и чего Бакуго не может дать ему в ответ.
Когда гаснет свет и включается первый фильм, Бакуго уходит в туалет и не возвращается.
***
Через час в дверь его комнаты стучит Тодороки. Он спокойный и собранный, а на лице выражение задумчивое и немного печальное.
— Вали, — рычит Бакуго сквозь зубы тихо и глухо.
— Кацки, — брови Тодороки болезненно заламываются, он поднимает руку, но так и замирает в воздухе, не решаясь коснуться. Тодороки может и влюблён, но не идиот, два и два сложить умеет. Он не выглядит особо удивлённым, разве что глаза у него очень тёмные и влажные, но в целом с самоконтролем у двумордого всё отлично. Бакуго даже завидует, потому что его трясёт, костяшки пальцев побелели на дверном косяке, а от ладоней поднимается дымок.
— Убирайся, — повторяет он и чувствует, что голос у него срывается на задушенный хрип. Слова костью стоят в горле. Он хочет закричать, просто чтобы проверить, сможет ли вообще.
Тодороки сжимает руку в кулаке и опускает, медленно и напряженно. Скорее всего на самом деле ему хочется врезать Бакуго, но каким-то нечеловеческим усилием воли он себя удерживает. Этот парень реально нечто, будь он на его месте, Бакуго дал бы себе в морду не задумываясь, ещё отметелил бы до крови и плюнул сверху. Но Тодороки лишь смотрит надменно и жёстко, а потом внезапно подаётся вперёд и интимным шепотом произносит:
— Хочешь совет? Не рассказывай ему. По своему опыту скажу, от этого только хуже.
И с этим, он разворачивается и уходит. Спина неестественно прямая, будто он палку проглотил. Бакуго захлопывает дверь, приваливается к ней спиной и орёт. Бессильно орёт от жалости к себе и злости на весь мир. Медленно сползает на пол и утыкается лицом в колени, обхватив голову руками. Его бьёт озноб, но слёз нет, и глаза горят сухим огнём.
***
Ещё через полчаса, к нему стучит Киришима, но Бакуго ему не открывает.
@темы: Чужой пейринг, Бакуго/Киришима, Mini Ship Wars, Текст
-
-
10.10.2018 в 11:49Обидней всего за Тодороки, кстати. Что детство херовое, что и первая любовь незадалась
Написано настолько хорошо, насколько больно. Был бы фикбук и хрен бы с ним, а тут как тупой ложкой сердце вырезали. Еще и рейтинг такой горячий. Мазохисты сраные