Bakugo Team
Название: По-новому
Тема: свободная тема
Автор: Bakugo Team
Бета: Bakugo Team
Пейринг, персонажи: Тодороки Шото/Бакуго Кацуки
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Жанр: ER, кинк
Размер: мини, 1362 слова
Краткое содержание: Доверие и ледяная причуда.
Предупреждения: ООС
— Бакуго, отодвинься.
Тодороки лежал на другом краю кровати, высунув ногу из-под лёгкой простыни. В комнате было жарко, а кондиционер не работал. Администрация гостиницы принесла глубочайшие извинения за неполадки и согласилась вычеркнуть стоимость завтрака, и он достался им. Идею Тодороки поддержал, но решать второй вопрос по поводу одной двуспальной кровати вместо двух не хотел — он слишком устал. Ему было плевать, лишь бы добраться до холодного душа и смыть напряжение целого дня. Бакуго скандала не поднял по той же причине.
— С тобой невозможно спать. Слишком жарко, — добавил он в пустоту.
Тодороки посмотрел на глубокую ночь за окном и нахмурился. Ледяной душ помог снять усталость и избавиться от жары, пока Бакуго не лёг рядом. Он подозревал, что всё может закончиться именно так, и одним открытым настежь окном в середине июля не отделаешься.
Тодороки взглянул на спящего Бакуго и толкнул его в бок. В ответ раздалось тихое ворчание. Ему повезло меньше, чем Бакуго, который уснул сразу же, стоило ему положить голову на подушку — он дополнительные полчаса отвечал на вопросы агентства о выполненном задании и составлял для них отчёт.
Им не в новинку было работать в паре, так же, как засыпать в одной кровати. Они не скрывали своих отношений, но и не афишировали. Им было всё равно, кто что подумает, в особенности любопытные корреспонденты, любящие раздувать из мухи слона. Тодороки отвечал холодно, редко упоминая Бакуго в своих докладах, потому что не хотел портить и так шаткие отношения. Тодороки соврал бы, если бы сказал, что не скучает по их общим спаррингам, где можно всё сказать кулаками, не прибегая к словам. Они научились понимать друг друга молча, в постели и на опасных заданиях. Время в Академии прошло не зря.
— Бакуго, я тебя заморожу.
Ответом была тишина. Тодороки тихо воспользовался причудой, чтобы понизить градус своего и чужого тела разом и изменить температуру в комнате. Хотелось полностью раскрыться и снова пойти в душ, остудиться, но у Тодороки не зря была ледяная причуда, способная помочь в такой ситуации. Регулировать свою температуру он научился давно, но не так часто использовал на других, в благих целях. Но так было гораздо лучше, чем лишний раз будить и так взвинченного Бакуго.
Тодороки лежал справа, и ему было удобнее просто выставить руку и коснуться пальцами чужого плеча. Активируя причуду, он осторожно отпустил холод, тщательно контролируя. Его настолько
увлек процесс, что он не заметил, как слишком сильно охладил сильное плечо и разбудил Бакуго. Тодороки сразу полетел на пол от сильного толчка.
— Ты что, охренел, половинчатый?! Что ты делаешь?
— Остужаю, ты слишком горячий, — спокойно ответил он, поднимаясь. Тодороки успел охладиться, и сейчас был вполне доволен обстановкой. Его немного озадачила ответная реакция, он ведь всего лишь хотел помочь.
— Ты мне руку чуть не отморозил, ублюдок! Давай я тебе рожу подорву, приятно будет? — Тодороки лег на кровать, но сверху сразу навалился Бакуго и зло сжал его руки с двух сторон.
— Отпусти, — недовольно прошептал Тодороки.
— Отпущу, как почувствую запах зажаренного мяса, — рыком ответил тот. Тодороки услышал, как искрит чужая причуда и секундой после почувствовал неприятное жжение на запястьях. Он зашипел и резко сбросил Бакуго с себя, снова падая на пол, потому что тот утянул его за собой. Бакуго вывернулся и заехал коленом по его животу -Тодороки на секунду потерял бдительность.
Они катались по полу и били друг друга, сбрасывая напряжение. У Тодороки начала саднить нижняя губа, а у Катсуки наливался синяк над левой бровью. Когда он только успел по ней попасть? Тодороки пришлось снова применить замораживающую причуду, чтобы зафиксировать чужие руки. Он сел сверху и привел дыхание в норму, смотря в разъяренные красные глаза. Тодороки был рад их небольшой перепалке, он давно не чувствовал такого выплеска скопившихся ненужных эмоций. После драки и трения разгоряченных тел, пока они протирали грязный пол голыми спинами, на смену гневу пришло возбуждение.
— Слезь с меня, половинчатый, — процедил Бакуго, но Тодороки не послушал и глубоко вдохнул через рот, замирая. Молча положил левую ладонь на вздымающуюся грудь и применил причуду.
Бакуго снизу настойчиво толкнул его коленом, пытаясь сбросить с себя, завертелся и содрогнулся, когда Тодороки провел ледяной рукой по всей груди, задевая затвердевшие соски.
— Засунь свой лёд себе в задницу, ублюдок, не прикасайся ко мне! — продолжал огрызаться Бакуго, но дергаться перестал.
— Катсуки, остынь... Я покажу, что может быть по-другому, — Тодороки внимательно посмотрел в знакомые глаза и наклонился, обдавая холодным дыханием открытую шею. Бакуго дернул головой, но Тодороки вовремя отстранился и коснулся его ледяным воздухом с другой стороны.
Высунул язык и коротко мазнул под ухом, отпуская руки и создавая в ладони несколько кубиков льда, придерживая их пальцами. Он лизнул второй раз, доводя кончиком по острой скуле, и несильно прикусил за подбородок.
— Половинчатый, нам завтра на патруль, — хрипло отозвался Бакуго.
— Замолчи, — отрезал Тодороки и аккуратно положил лёд на кубики мышц, заставляя быстрее таять. Те оставляли мокрые следы, прозрачные капли стекали в ложбинки напряженного пресса. Тодороки взял один и задумчиво повертел перед лицом, прихватил губами и наклонился, обводя кусочком льда по обветренным губам Бакуго. Он медлил, отстранялся и глотал оттаивающую воду, затем снова возвращаясь к Бакуго, и игрался, словно кот.
Тодороки спрятал кубик за щекой и настойчиво поцеловал его, проталкивая лёд в приоткрытый рот. Коснулся чужого языка. Поцелуй вышел смазанно быстрым, но приятным. Тодороки стер лишнюю влагу с подбородка и опустился ниже, садясь на колени Бакуго и кусая его за ключицы.
Тодороки водил правой рукой по крепким бокам, нажимал, выпуская причуду и понижая температуру, вызывал у Бакуго мурашки. Хотел остудить его, приструнить и заставить заиграть по-другому, в другом ритме.
Тодороки спустился поцелуями к животу и слизал всю оттаивающую воду, создавая новые кубики. Бакуго под ним задышал чаще, терпел и больше не высказывал грубостей, которые Тодороки, на удивление, в этот раз хотел услышать. Он создал большой кубик и поцеловал глубже, краям глаза увидев, что руки Бакуго освободил руки из ледяного захвата. Нужно было больше холода, чтобы остудить эту невыносимую печку.
Тодороки кусал чужие губы и зализывал их, водил правой рукой по животу и опускался ниже, задевая пальцами резинку трусов. Лёд в левой руке таял на грудь и ямочки ключиц, маня к себе. Всё быстро растаяло, и Тодороки обеими руками погладил бедра, растирая капли. Он почувствовал, как его взяли за волосы и с усилием ткнули в живот, заставляя опуститься ниже. Тодороки отдал инициативу, покусывая бледную кожу.
Когда ему надоело, пришлось отбросить чужую руку, чтобы выпрямиться и привстать. Тодороки положил два кубика льда за щеку и широко раздвинул ноги Бакуго, устраиваясь между ними. Тот взглянул на него сверху и прошёлся рукой по своему напряженному члену, и быстро сжал его, массируя. Тодороки перекатил во рту кубики льда, чтобы те немного подтаяли, и приспустил трусы Бакуго. Он достал твердый член и опустил голову ниже, осторожно обхватывая губами головку. Водить языком, смешивая слюну с холодной водой, было странно. Тодороки медленно втягивал щёки и опускался ниже, глотая как можно глубже и стараясь не подавиться. Он стал помогать себе рукой, постепенно наращивая темп.
У него самого стояло давно и крепко, но прикоснуться не было возможности. Левая рука лежала на бедре Бакуго, удерживая, а правая создавала лед. Но Тодороки уже был готов кончить без рук, от одних лишь глухих стонов под собой. В помещении стало душно и влажно, то ли от испарившейся воды, то ли от погоды.
Они практически не видели друг друга, зато прекрасно чувствовали.
Разрядка пришла быстро, стоило Тодороки вобрать глубже и утонуть в нахлынувшем оргазме Бакуго, который дугой выгнулся на простыне и сильно сжал разноцветные волосы. Тодороки отстранился, с пошлым причмокиванием и ниточкой слюны выпуская член изо рта.
Он взглянул на обмякшего Бакуго и снова наклонился, прикусывая кожу на мокром животе. Тодороки первым пришел в себя, поднялся и тихо прошел в ванную, где включил холодный душ и рукой довел себя до разрядки. Дрочил он недолго, вспоминая подрагивающее горячее тело и приглушенные стоны, которые мог слышать только он.
Они часто прибегали к причудам друг друга, но никогда — ко льду, который оказался очень полезным, если правильно его использовать.
Тодороки вернулся в комнату через пятнадцать минут, свет по-прежнему был выключен. Глаза быстро привыкли к темноте, и он увидел, что Бакуго уже лежит на кровати лицом в подушку. Тодороки знал, что хороший секс выматывает не хуже тренировок, выбивая остатки сил, и это было почти комплиментом. Завтра ждал новый рабочий день, но Тодороки запомнил реакцию Бакуго — ему очень понравился его лед в таком применении.
На улице по-прежнему была поздняя ночь, и заснули они с открытым окном, только в этот раз Бакуго прижался к его холодной стороне.
Название: часы Судного дня
Тема: AU/кроссовер
Автор: Bakugo Team
Бета: Bakugo Team
Пейринг, персонажи: Бакуго Кацуки/Монома Нейто, односторонний Монома Нейто/Кендо Ицука
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: villain!AU, драма
Размер: мини, 1501 слово
Краткое содержание: в этом проклятом квирками мире уже давно пробили двенадцать: и кто-то должен своими руками держать бомбу.
Предупреждения: нецензурная лексика, транслитерация геройских имен.
Комментарий: Часы Судного дня - концепция, определяющая близость человечества к ядерному катаклизму. Террор используется в значении исключительно политического террора.
Кацуки просыпается в утренних сумерках. Добрые граждане доброго города Мусутафу как раз собираются в свои конторки, в то время как недобрый Бакуго Кацуки внезапно осознает, что делать ему тупо нехуй. Раньше он вставал до рассвета, чтобы потренироваться, чтобы сделать еще два шага на пути к тому, чтобы стать героем номер один, в то время, как все остальные делали полтора.
Те времена давно прошли.
— Старые привычки, Кацуки? — словно прочитав его мысли, скалится Нейто, не отрывая рожу от экрана ноутбука. — На пробежку собрался?
Кацуки игнорирует его, проходит на маленькую кухоньку их очередного убогого убежища. Под холодильником натекла лужа мутной воды. Внутри — уныло и пусто. Кацуки закуривает прямо в обшарпанной квартирке, закинув ноги на шатающийся стол.
Террористам хоромы не положены. Радуйся, сука, тому, что есть.
Три сигареты спустя левая — со стороны сердца — рука начинает опасно неметь, из комнаты Нейто орет: «заебал дымить, Кацуки», а занятий так и не придумывается.
Любой другой на его месте задумался бы о чем-то ванильном, типа, «что же в моей жизни пошло не так». Нейто периодически задается, Кацуки в курсе — ну и, осуждать его не за что. Быть злодеем во второй золотой век героики — хуево, никто не спорит. Нейто смотрит новости про бывших одноклассников, на их сияющие героические ебальники и трогательные заголовки. Больше всего — на Ицуку Кендо, конечно. Вот Ицука Кендо, бравая героиня Баттлфист, вытаскивает детей из-под завалов (которые устроил Бакуго Кацуки), вот Ицука Кендо помогает тушить пожар в торговом центре (который, используя образцы кожи заключенного в тюрьме строгого режима Даби, организовал Монома Нейто), вот Ицука Кендо обезвреживает бомбу на вокзальной станции (к этому Бакуго Кацуки и Монома Нейто не имеют никакого отношения).
Кацуки бывших одноклассников не сталкерит. Скроллит новости, конечно же, но без фанатизма — сраного Деку, действующего героя номер один, и так видно чаще, чем Кацуки хотелось бы. Сраный Деку каждый божий день твердит по ящику, что изловит «опасных преступников, угрожающих мирному существованию всей страны». Кацуки салютует ему сигаретой.
Вся разница в том, что, возможно, если бы Ицука Кендо не отвергла Нейто Моному, тот бы сейчас был одним из тех хороших героев по ту сторону. Вместо этого — ну там, семьи, сладеньких героических детишек с большими копирующими руками, карьеры и выступлений в ящике у Нейто есть только Кацуки да перчатка с ремнями из человеческой кожи (внутренняя половина руки — голая, застегни нужный ремень — получи нужный квирк, пока застегнута — без ограничения по времени на использование). Кацуки, перчатка и дрянная работа без графика, зарплаты и сверхурочных. Ну ладно, в ящике он тоже светится — правда, не так, как хотелось бы. В сводочке «особо опасны».
А возможно, и с Ицукой Кендо у Нейто Мономы бы ничего не случилось. Это своего рода тоже призвание — устраивать террористические акты в городе Мусутафу. Они часто шутят, что в их уютненькой криминальной тусовочке на двоих не хватает Хитоши Шинсо, но Хитоши Шинсо, при всей моральной сомнительности его квирка — хороший герой, отец, муж, что там еще по плану. Говорят, собаку завел.
— А у меня вместо породистого лабрадора только ты, псина поганая, — обычно после этого говорит Нейто. Кацуки лениво пинает его в ответ.
— Завали ебало.
Как-то без огонька выходит. Такое дело: все приедается со временем. Все становится рутиной. Подрывы, убийства, угрозы, шантаж. Кто-то каждую неделю ездит за продуктами в гипермаркет, кто-то каждый месяц меняет убежище. Поначалу, конечно, было стремно — никто не учил их, профессиональных героев, быть профессиональными злодеями. Им снились кошмары, но когда на хвосте висит парочка геройских агентств, адреналин играет только на руку, а утопить кошек, скребущих по ребрам, в банальной алкашке — непозволительная роскошь. И несмотря на то, что они оба были готовы скулить и обжиматься под одним тонким грязным одеялом — они никогда не говорили друг другу, что видели в своих снах. А потом ниче. Привыкли. Человек вообще ко всему привыкает.
Концепт, в сущности, очень простой — без злодеев нет и героев. Общий враг сплачивает общество. Кто-то должен выполнять грязную работу.
Бакуго Кацуки никогда не сходил с ума, как говорили в СМИ. СМИ предали его бывшее геройское имя анафеме, выстроили кучу теорий, вплоть до подмены личности. На деле все оказалось проще простого — просто злодеи кончились, и опустевшее место на рынке труда надо было кем-то заполнить.
Кацуки зевает и тащится обратно в комнату — досыпать. Он спал достаточно, но в его распорядке дня, кроме случаев переездов и операций, все действия происходят ночью. Он не признается сам себе — это для соплежуя Нейто, — что днем сильнее чувствуется, насколько далеко от них обычная жизнь. Ночью легче об этом не думать.
— Подъем, Кацуки, — когда Нейто будит его, уже за полночь. От слишком долгого сна у него пересохло во рту и раскалывается голова где-то в затылке, но это лучше, чем нихуя не делать весь день, аккуратно обходя окна, чтобы случайные жители не запалили нежелательное соседство раньше времени. — У тебя важная встреча.
Голос Нейто сочится ядом. Нейто не очень любит встречаться с Айзавой.
Айзава притащил их во все это дерьмо. Кацуки напяливает мантию, натягивает капюшон и выходит в город, который раньше восторгался им — а теперь ненавидит.
Одиннадцать лет назад герои победили Лигу Злодеев, наконец упокоили Оллфорвана, упекли за решетку Шигараки Томуру, и по ситуации разделались с остальными.
Десять лет назад Айзава Шота, герой Эрейзерхэд, пришел к Бакуго Кацуки, герою, чье имя теперь проклято навеки и сказал, что стране нужен новый злодей.
— Понимаешь, Бакуго, — сказал Айзава, — Злодейский терроризм — единственное, что останавливает мир от войн с использованием причуд. Как только исчезнет эта угроза, мы станем не частными агентствами, но солдатами. Ты понимаешь, Бакуго?
Айзава подложил им огромную свинью, но Кацуки знал, на что соглашался. Десять лет назад погибли его родители, и он думал, что терять ему нечего. Как оказалось — всегда может быть еще хуже, чем хуево. У дна нет дна. Когда злость и тоска по родным прошли, Кацуки обнаружил, что пути назад нет, и тогда наступил совсем пиздец.
Но в глубине души он всегда знал, еще когда учился в академии, и плевал в лицо Шигараки Томуре, что лучше всего в жизни он может играть за плохих парней.
Годы сказались на Айзаве Шоте — волосы его отливают белизной, морщины бороздят еще больше исхудавшее лицо, но Кацуки важно не это. Айзава был и остается их с Нейто последней связующей нитью с солнечной стороной реальности. И даже стальные нити истончаются со временем.
Со временем даже Айзава начал смотреть на них, как на злодеев. А в сущности, кто вы есть, как ни злодеи? Террористы-подрывники, а, Бакуго Кацуки?
Кацуки давно не ждет от бывшего учителя ни сочувствия, ни поддержки. Они с Нейто уже большие мальчики и большие злодеи.
— Ты стал безжалостным, Бакуго, — Айзава прикрывает глаза. — Рано или поздно злодейства все равно развращают даже самых лучших из нас. Сколько раз за день ты думаешь, что проще убить всех на своем пути, чем ждать, затаившись в темноте, пока он будет свободен, даже если это выходит за рамки санкционированных нами инцидентов?
Инциденты, блядь. Несчастные случаи. Эй, герой, тебе не напомнить, что мы, вообще-то, стараемся выполнить свою часть уговора, небоскребы не сами себя обрушивают?
— Вы сделали меня таким, учитель, — хмыкает Кацуки. Нейто каждый раз срывается на этих беседах, и приятного в них мало, но Кацуки понимает, в чем дело: страх в их маленьком грязном соглашении работает теперь в обе стороны. Они — опасные псины, спущенные с поводка.
— Помни, Бакуго Кацуки, — Айзава поднимает веки и смотрит в упор, стирая его причуду — скорее формальность, чем реальная угроза прямо здесь и прямо сейчас. У Кацуки есть пара пистолетов и бронежилет под бесформенной черной тряпкой, и этому его научил не Айзава, но собственная шкура, злой, как черт, Нейто, двое суток меняющий окровавленные повязки, а потом психанувший, и под дулом пистолета в одной руке и отравляющего квирка в другой приведший какую-то молодую девчонку с исцеляющим квирком. Девчонка рыдала, и слезы ее лечили лучше поцелуев Рекавери Герл. Они заставили ее прорыдать всю ночь, а потом пристрелили.
Она чем-то напомнила Кацуки Урараку Очако. То ли прической, то ли выражением лица — а может, ему показалось в лихорадочном бреду, но после ее убийства он начал курить. Пау-пау — и чья-то драгоценная жизнь другим была оценена в маленький шрам под ребрами, запасную бутылку слез на крайний случай, да пачку красных Мальборо.
— Помни, что ты террорист. Ты живешь для того, чтобы держать наших властей в тонусе. Как только ты решишь взгромоздиться на вершину сам — я из-под земли тебя достану.
Он разворачивается и бросает напоследок: «посмотрел ваше расписание. Меняй убежище на неделе, вас почти выследили. Деньги переведу через Швейцарию. И не зарывайся».
Кацуки хмыкает ему вслед. Человеку, гребущему основное дерьмо их с Нейто руками. Человеку, в одиночку держащему эту страну в относительном, хрупком, хуевом, но равновесии.
Пусть хуево, — думает Кацуки по дороге обратно, глядя на огромный билборд с ебалом Деку. — Я твой антигерой, никчемный Деку. Герой, которым ты никогда бы не смог быть. Герой, который тоже нужен этому городу. Пусть хуево, ладно, кто, если не я, блядь, конечно я, давай, Кацуки, тебе же в детстве говорили: «Ты похож на панка». Устроим этим пидорам встряску.
Пусть я буду террористом, — думает Кацуки. В сущности, он давно смирился с отведенной ролью.
Пока есть террористы — нет террора.
@темы: Свободная тема, Fucking Fest '18, Команда Бакуго, Текст
-
-
03.05.2018 в 19:19прстт, автор, вы пытались сделать тдбк страстными и оригинальными, но драка вначале меня смутила, а секс показался ну очень потешным. шото с его льдом за щеками как хомячок.
спасибо за попытку, но я больше посмеялся, чем подрочил.
часы Судного дня
это.было.оч.круто.
отчаянный бакуго, отчаявшийся монома - классная ебанутая парочка)
и даже если не оч верится, что всех злодеев однажды переловят и придётся придумывать новое великое зло, написано так задорно и атмосферно, что все равно зачел с удовольствием.
спасибо, мне прям офигенно зашло
-
-
05.05.2018 в 21:59на счет
и даже если не оч верится, что всех злодеев однажды переловят и придётся придумывать новое великое зло
там короч как раз есть в тексте:
Вот Ицука Кендо, бравая героиня Баттлфист, вытаскивает детей из-под завалов (которые устроил Бакуго Кацуки), вот Ицука Кендо помогает тушить пожар в торговом центре (который, используя образцы кожи заключенного в тюрьме строгого режима Даби, организовал Монома Нейто), вот Ицука Кендо обезвреживает бомбу на вокзальной станции (к этому Бакуго Кацуки и Монома Нейто не имеют никакого отношения).
то есть определенного рода преступность, офк, есть всегда, но терроризм от других форм преступности отличает мотив преступления: терроризм есть предумышленное политически мотивированное насилие, направленное на запугивание и смену настроения общества. если следовать трактовке "злодея" как "лица, совершившего уголовно наказуемое преступление с использованием квирка" то такие пацаны были, есть и будут, а Бакуго и Монома это злодеи-оппозиционеры, а такие все-таки на дороге не валяются, притом достаточно крутые и резонансные, для того чтобы оказывать нужный импакт:
ну типа
знаете
про Навального тоже думают, что он - проект Кремля, и текст-то в сущности именно об этом)000)
автор
-
-
10.05.2018 в 11:52Додали злодейского Бакуго! Додали! Да еще по такой верибельной причине перехода в злодеи. Снимаю шляпу и аплодирую стоя
Спасибо!