Тема: AU/кроссовер
Автор: Iida team
Бета: АД
Пейринг, персонажи: Иида Тенсей/Иида Тенья
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, флафф
Размер: 2697 слов
Краткое содержание: Тенья проиграл Тодороки на Фестивале и очень переживал из-за этого.
Предупреждения: горизонтальный инцест
Примечания: АУ, в которой нападение Пятна не случилось тогда, когда случилось, т.о. Тенсей не попал в больницу в день Фестиваля. Хакусю — один из самых лучших ресторанов Токио, где подают говядину.
Тенья проиграл Тодороки. Сглупил, подставился, недостаточно хорошо все продумал. Он корил себя, уйдя с ринга, ковырял ушибленную гордость и даже не остался на трибунах посмотреть остальные матчи. Нужно было позвонить родителям и извиниться за свой провал — они наверняка смотрели матч по телевизору, но все равно Тенья должен был рассказать все сам. Но вместо номера мамы он набрал брата, потому что именно его голос сейчас хотелось услышать больше всего. Маме он позвонит сразу же, как только немного поговорит с Тенсеем, уговаривал он себя.— Алло, Тенья? Привет! — солнечно поздоровался Тенсей.
Тенья счастливо прикрыл глаза и прислонился к стене. Он стоял у самого дальнего выхода из спорткомплекса, где проходил Спортивный фестиваль Академии. Сейчас здесь никого не было, и никто не мог увидеть, как только что проигравший Тенья по-идиотски улыбается в трубку.
— Привет, брат, — ответил он. Он всегда обращался к Тенсею уважительно, с хонорификом «-сан»: потому что был так воспитан и потому что превозносил брата. Он бы использовал даже «-сама», если бы не знал, что на это Тенсей точно обидится.
— Что случилось? — Тенсей видел Тенью насквозь, даже если находился на другом конце города.
— Я проиграл, — покаялся Тенья и сухо сглотнул. Он хотел услышать Тенсея, но признаваться в поражении ему было почти физически больно. Тенья так сильно боялся его разочаровать.
— На фестивале? — уточнил Тенсей. Голос его совсем не изменился — такой же спокойный и радостный. — Кому?
— Тодороки Шото, — ответил Тенья и прислонился лбом к прохладной стене. — Прости, я разочаровал те…
— А ну прекрати, — скомандовал Тенсей. — Так, ты еще там?
— Да, у выхода.
— Тогда собирайся и приезжай к «Хакусю», — было слышно, как Тенсей щелкает пальцами по экрану телефона. — Ты там сможешь быть через час. Давай.
— Хорошо, — Тенья поправил сумку на плече. — До встречи, брат.
Он отключился. Вообще-то, ему следовало дождаться окончания всех матчей, побывать на церемонии награждения, потом — на классном собрании, и только после этого он был бы свободен. Но Тенсей сказал ехать, и Тенья просто не мог с ним спорить. И что хуже всего — не хотел. По правде, все, чего Тенья хотел — это увидеть брата.
Пока он ехал, он вдруг понял, что проголодался, и при мысли о походе в «Хакусю» с Тенсеем в животе у Теньи заурчало. В «Хакусю» подавали лучшую говядину в Токио, Тенсей точно знал, куда его позвать, чтобы он гарантированно отвлекся от самобичевания. Тенья улыбнулся своему отражению в окне поезда и снова вспомнил про свою неудачу. Не так-то просто было отвлечься. Он так мечтал показать себя, наконец в открытую, в бою один на один доказать, что он не просто староста, хороший друг и наследник геройской династии, а в самом деле чего-то стоит. Сам по себе.
Оказалось, Тенья не только проголодался, но и очень устал, поэтому большую часть пути проспал, на время забыв про чувство вины и привычное волнение перед встречей с братом. Он вывалился из метро еще сонный, поэтому сердце в груди почти не зашлось, когда он увидел Тенсея в обычной, повседневной одежде. В джинсах, майке и старомодной, старой фланелевой рубашке, которой было уже как минимум лет пять. Тенья не знал одежды более нелепой и уютной, чем она. Брат улыбался ему и махал рукой, ожидая на другой стороне улицы. Тенья махнул в ответ и очень осторожно перешел дорогу: сейчас, когда впереди, так близко, был Тенсей, ему хотелось на все плюнуть и перебежать дорогу, не глядя на светофор и разметку на асфальте. Почти каждый день Тенья боролся с такими приступами безрассудства — никакого лекарства от них не было.
— Привет, — поздоровался Тенсей еще раз.
Тенья смог только сдержанно кивнуть, изо всех сил стараясь не краснеть. Едкая горечь неудачи осела в нем, будто притаившись на время: Тенья смотрел на Тенсея, и ему казалось, что все хорошо, всегда было и будет. Когда его чувства к брату из восхищения выросли во что-то большее, Тенья не помнил. Это произошло так просто и естественно, что он и не заметил процесса, только результат. Вечно красные щеки и уши, сбивчивая речь, иногда — дрожь в руках, громкое, суматошное биение сердца — постоянно. Он всегда знал, что Тенсей красив, просто теперь, стоило подумать о нем, внизу живота приятной тяжестью наливалось тепло, кончики пальцев слегка покалывало, мурашки собирались на загривке, Тенья жмурился и старался приложить ко лбу что-нибудь прохладное. Он пытался видеть в таких чувствах к брату что-то плохое, неправильное, но все дело было в том, что ничего неправильного он в этом не находил. Тенсей в самом деле был лучшим. И Тенья любил его всем сердцем и хотел.
Тенсей завел его в «Хакусю» и заказал любимое блюдо Теньи. К нему по акции прилагался какой-то безалкогольный коктейль, и Тенья из чувства справедливости отдал его Тенсею. Он уткнулся в тарелку, стараясь не замечать внимательный взгляд Тенсея. Под ним Тенья обычно не мог даже дышать, а сейчас ел почти на автомате, совершенно не чувствуя вкуса лучшей говядины Токио. Тенсей почти не притронулся к коктейлю, только смотрел, смотрел, спокойно, добро, Тенья дофантазировал — нежно. Он с трудом расправился со своей порцией, хотя пока ехал, думал, что сейчас бы в него поместилось три таких. Нужно было что-то делать. Тенья устал мучиться — тайна угнетала его. Тайна от любимого брата — угнетала вдвойне. Он с самого детства привык рассказывать Тенсею абсолютно все, любой секрет, любую мысль, даже самую глупую. А теперь уже год или даже два скрывался, таился, прятал глаза. Тенье было стыдно за это, а вовсе не за свои чувства.
Тенсей прервал его размышления, истолковав все по-своему:
— Не переживай так сильно, эй, — он похлопал Тенью по плечу.
— Что? — Тенья удивленно захлопал глазами. Мысли Тенсей точно не умел читать. Правда же?
— Фестиваль, — напомнил тот, — сын Старателя, ваш матч. Ты же по телефону об этом говорил.
— А… — Тенья так сильно переключился на свои чувства к брату, что совершенно забыл про поражение. Точнее, даже не забыл, просто теперь ему казалось, что оно случилось очень давно. — Я не переживаю.
— Хорошо, — добродушно кивнул Тенсей и прищурился: — А что тогда?
— Прогуляемся? — предложил он, старательно делая вид, что он абсолютно спокоен, что не собирается через несколько минут прыгнуть в пропасть.
— Конечно, — кивнул Тенсей и быстро расплатился.
Они вышли на улицу, и Тенья заозирался: кругом были ресторанчики и переулки. Народу почти не было, Тенья знал, эти улицы наводнялись людьми только к вечеру. Он бездумно схватил Тенсея за руку и потащил за собой в переулок. Тенсей сжал в ответ его руку, и только тогда Тенья понял, что сделал: он держал брата за руку в последний раз в сопливом детстве и с тех пор — никогда. И никогда и не должен был. «Наверняка он все понял», — в панике подумал Тенья. Но отступать уже было некуда. Они забились вглубь переулка, Тенья отпустил руку Тенсея, на секунду зажмурился, глубоко вдохнул, резко выдохнул, сосредоточился. Открыл глаза и провалился во всем: Тенсей внимательно, ожидающе смотрел на него, и этого было достаточно, чтобы растерять все слова и позабыть все планы. Тенье просто хотелось сделать шаг вперед и поцеловать его. Узнать, какие на ощупь губы, так похожие на его собственные. Он сухо сглотнул и снова зажмурился — нужно было подобрать слова.
Тенсей все молчал, Тенья стоял перед ним, изредка хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная волнами на берег. Он думал: как же начать? Как обратиться? Дорогой брат? Уважаемый брат? Многоуважаемый? По имени? Но как же? Уважаемый Тенсей, что ли? Дорогой? Что за пошлое слово… И что дальше? Я люблю тебя? Тенсей и так это знает, они же братья. Тенья замотал головой, пытаясь хоть немного расчистить мысли. Тенсей едва слышно вздохнул и прислонился спиной к стене. Он ждал. И смотрел все так же — добро и нежно. Как умел смотреть только он. Тенья в панике снял очки и принялся остервенело протирать стекла. К сожалению, и без очков он прекрасно видел Тенсея — близорукость в таком узком переулке была ему совсем не на руку. Тенья закусил губу. Какой же Тенсей красивый…
Тенья начал заново: Дорогой брат. Тенсей. Уважаемый брат Тенсей. Тенья стиснул кулаки. Сейчас Тенсею надоест ждать, и он уйдет. Или спросит, зачем они здесь. И что тогда Тенье отвечать?
Тенсей вздохнул еще раз и сделал небольшой шаг к Тенье, остановился, заглянул в глаза, положил руку на плечо. По всему телу Теньи забегали мурашки. Все, чего он хотел — сделать один шаг вперед, прижаться к Тенсею, обнять его, и будь что будет. Но он не мог так поступить ни с одним из них. Когда Тенсей заговорил, Тенья вздрогнул.
— Тенья, я все знаю, — просто и спокойно сказал Тенсей, глядя ему в глаза.
— Что знаешь? — опешил Тенья. Сердце его, кажется, вовсе остановилось.
— Все знаю, — кивнул Тенсей.
— Какое все? — Тенья не мог больше ни о чем думать. Все его существо закрутилось вокруг этого «все», которое якобы знал брат. Впрочем, Тенсей никогда ему не врал. Раз все, значит — и правда все?
— Вообще все, Тенья, — Тенсей улыбнулся.
Тенья вгляделся в его лицо и не увидел ни капли осуждения или разочарования. Только нежность и доброта.
Он вдруг подумал: раз Тенсей все знает, и похоже, что даже не против, тогда Тенье нет нужды ни в чем признаваться? Все происходящее показалось Тенье настолько абсурдным, что он решил — раз так, пусть. Он сделал шаг вперед и потянулся губами к губам Тенсея, не в силах прикрыть глаза, как следовало бы. Тенсей покачал головой и придержал его за плечо.
— Что? — спросил Тенья. Он больше не соображал. Вообще.
— Так не пойдет, — Тенсей все еще крепко сжимал его плечо. — Говори, что хотел.
— Ты же все знаешь.
— Значит, и говорить не страшно? — Тенсей мимолетно погладил его плечо большим пальцем.
«Дорогой брат», — начал Тенья очередной круг. Как же он винил себя, что не подготовился, не написал речь, да хотя бы маленькую шпаргалку на ладони. Кто признается в своих чувствах вот так спонтанно? Неужели он такой человек?
— Тенья, — мягко позвал Тенсей.
— Да.
Тенья начал снова. Он переступал с ноги на ногу, старался незаметно вытереть вспотевшие ладони о брюки. Очки снова хотелось снять и на этот раз просто сунуть в карман.
— Тенья, — снова позвал Тенсей. Словно все муки Теньи были написаны у него на лице. И «Дорогой брат» красными буквами на лбу.
— Да, — нервно закивал Тенья. — Да.
Тенсей, казалось, утомленно вздохнул. Тенья испугался, что теперь-то он точно уйдет, разочарованный трусостью Теньи.
— Я люблю тебя, Тенсей, — проблеял он, стараясь не жмуриться и смотреть прямо перед собой.
— Пойдет, — одобрил Тенсей.
Тенья снова попытался шагнуть к нему, и теперь Тенсей не стал его останавливать. Тенья прижался ртом к его губам и тут же тихо застонал. Просто не смог сдержаться. Просто. Он даже не мечтал когда-нибудь сделать это. Тенсей приоткрыл рот, лизнул губы Теньи, толкнулся языком между них. Тенья положил руки ему на затылок, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Такие же, как у него. Тенья целовался в первый раз в жизни, но уже решил, что это станет его любимым занятием. Губы у Тенсея оказались слегка обветренными, вкусными, мягкими, идеальными. Тенья щупал языком его рот, и ему хотелось кричать. Хотелось прижать руки к груди, потому что сердце колотилось так сильно, так сильно, будто вот-вот выпрыгнет. Его нужно было держать.
Тенья тихо всхлипнул, и Тенсей медленно отстранился. Он был слегка разрумянившийся, покрасневшие губы блестели от слюны. У Теньи закружилась голова. Он осел на какой-то ящик и тупо уставился в стену. Тенсей присел рядом.
— Хочешь есть? — неожиданно спросил он.
— Хочу, — удивленно ответил Тенья. Он вдруг понял, что снова ужасно проголодался.
— Пойдем, — Тенсей поднялся и протянул ему руку.
Тенья принял ее, слыша, как оглушительно стучит кровь в висках. Ему бы как-то успокоиться, но как? Что теперь будет?
Они вернулись в «Хакусю» и заказали то же самое. Тенья почти не глотая смел свою порцию — то ли от голода, то ли от нервов. На Тенсея он смотреть побаивался, словно тот мог вдруг исчезнуть от слишком пристального взгляда. Тенсей же, напротив, жадно разглядывал Тенью, как и раньше.
Тенья доел и тут же ужасно пожалел о своей спешке: теперь, наверное, нужно было ехать домой. Дома — дом, а кроме этого родители. Недовольные, расстроенные. Тенье предстояло извиниться перед ними и объяснить, как он видит причину провала и как собирается все исправить. Отец был строг, а мама его во всем поддерживала. Оба они очень дорожили наследием семьи.
— Поехали ко мне, — словно в ответ на его мысли предложил Тенсей. — Не обязательно сразу кидаться в пасть родителям.
— Поехали, — кивнул Тенья, хотя прямо сейчас ему хотелось просто снова признаться Тенсею в любви.
Тенсей жил всего в нескольких станциях от Синдзюку. Тенья никогда не был у него в гостях — сам Тенсей часто приезжал в гости к нему и родителям, часто оставался в своей старой комнате, а квартиру свою, по его словам, использовал как место, где можно отоспаться после долгой миссии. «Она маленькая, и там только кровать, — усмехаясь, отмахивался он от Теньи, когда тот просился в гости, — лучше я к вам». Оказалось, что Тенсей немного приврал: квартира в самом деле была маленькой, но там была не только крошечная спальня, но еще и маленькая гостиная и кухня. «Хоромы», — подумал Тенья, у которого своя была только комната, а остальное — родительское.
Они вошли, и Тенсей кинул ему «Располагайся», достал телефон и ушел на кухню. Наверное, будет звонить родителям, как-то отрешенно подумал Тенья и упал на диван в гостиной. Спать не хотелось, но в то же время ни на что другое не было сил. Тенья кое-как лег, подложил под щеку ладонь и уставился в окно. За окном медленно заходило солнце, окрашивая небо в розовый и сиреневый. На улице зажигались огни, люди уже наверняка начали выходить из офисов и куда-то спешить — кто домой, кто в бар, кто на свидание, а кто-то и вовсе на вторую работу. Тенья не видел всего этого — только небо, — но живо себе представлял, и уличная какофония его успокаивала.
С самого утра он изо всех сил выкладывался на фестивале, затем проиграл, затем доехал до «Хакусю», чтобы переволноваться из-за Тенсея, признаться ему, получить свой первый поцелуй… Слишком много событий для одного дня. Тенья чувствовал себя усталым и напряженным до стеклянного звона. Он не знал, как это прекратить.
«Что теперь будет?» — он уже не думал об этом, только нервно крутил в голове этот вопрос, как карандаш в пальцах. Что скажут родители? Что скажет Тенсей?
Краем уха он слышал из кухни разговор. Тенсей поздоровался с мамой, сказал, что Тенья у него, да поели, да все в порядке. Потом мама, видимо, спросила, когда Тенья собирается домой, а может — не подойдет ли он к телефону. Тенсей мягко, шутливо как всегда, попросил отложить все до завтра. Обещал сам доставить Тенью домой и за всем проследить. Тенья уткнулся в диванную подушку носом и глухо выдохнул. Он остается.
Тенсей тихо вошел в гостиную. Он подошел к дивану и поставил что-то на столик перед ним. Тенья принюхался — чай. Он не стал оборачиваться. Ему казалось, стоит ему пошевелиться, и он рассыплется, как хрупкая стеклянная безделушка. Тенсей присел на край дивана и погладил его по волосам.
— Ты не спишь, — сказал он.
— Не сплю, — согласился Тенья. Всем существом он тянулся за прикосновением Тенсея.
— Я договорился с мамой, ты можешь остаться на ночь, если хочешь.
— Хочу, — кивнул Тенья. Он не знал, что значит эта ночевка. Что же теперь будет?
— Хорошо.
Тенсей завозился и лег на диван, прижавшись к Тенье. Тенья тихо вздохнул. Он так отчетливо чувствовал тепло Тенсея, его близость, его запах, что оставаться спокойным просто не мог. Он заерзал, пытаясь унять возбуждение, но Тенсей обнял его, придерживая.
— Все в порядке, — проговорил он тихо. — Расслабься.
— Но как же…
— Расслабься, — повторил Тенсей еще тише и провел рукой Тенье по животу, выправляя рубашку из брюк.
— Ладно, — механически согласился Тенья, почти дрожа от этой ласки.
Тенсей гладил его по животу, медленно рисовал на коже спирали, обводил пальцем мышцы — Тенья все никак не мог расслабиться, тело отзывалось на каждое легкое прикосновение. Тенсей вздохнул и мягко поцеловал его в шею, за ухом. Тенье сразу же захотелось еще, и Тенсей поцеловал еще и еще, слегка скользя губами по коже. Тенья ощущал его жаркое дыхание, оно казалось неровным, будто даже прерывистым. Тенья притерся к Тенсею сильнее, и в поясницу ему уперся отвердевший член. Тенсей чувствовал то же, что и он сам, вдруг осенило Тенью. Совсем то же самое, за вычетом провала на матче. Он завел руку назад и зарылся пальцами в волосы Тенсея. Тот вздохнул и на секунду крепко обнял Тенью.
— Хорошо, — шепнул он глухо.
— Хорошо, — согласился Тенья.
— Я чай принес, — так же глухо прошептал Тенсей.
— Я знаю, — кивнул Тенья. Ему казалось, он сейчас взорвется от простого, чистого счастья — вот так лежать на тесном диване в обнимку и шепотом разговаривать. О чае, о погоде, может быть. О чем угодно.
— Можно мы так еще полежим? — спросил Тенсей так, словно Тенья мог отказаться.
— Да, — он зажмурился и прикусил губу. Чувств в нем становилось все больше, он вспухали в груди, вставали огромными волнами, готовые смести все на своем пути.
Тенья погладил Тенсея по затылку, и сразу же стало легче и проще.
За окном стемнело, гостиная погрузилась в уютный полумрак.
Тенья спокойно уснул, сжимая руку Тенсея в своей.
@темы: AU/кроссовер, Fucking Fest '18, Команда Ииды, Текст
-
-
11.05.2018 в 05:41