Название: Разбитые губы и чужой запах
Автор: Анонимный герой
Бета: Анонимный герой
Пейринг/персонажи: Бакуго/Тодороки, мельком: Киришима, Мидория и Иида
Персонаж недели: Бакуго
Тип: слэш
Рейтинг: G
Жанр: романтика
Размер: мини, 3677 слов
Саммари: У Тодороки хорошее зрение, а у Бакуго - нюх
Дисклеймер: Boku no Hero Academia © Kōhei Horikoshi
Предупреждения: ПОВы разных персонажей, написано на ключи из дежурки, Бакуго-лексика
читать дальшеУ Бакуго разбитые губы. Не то чтобы это какая-то особенная новость, у этого парня нет ни тормозов, ни инстинкта самосохранения, он готов ответить кулаками на любой брошенный вызов или, как ему кажется, брошенный. Синяки, ссадины - обычная вещь, Бакуго не обращает на них внимания, и сейчас он не задумываясь облизывает ранку на губе, теребит языком застывшую корочку. Шото не может отвести взгляда от этого зрелища. Приоткрытые влажные губы, алый проворный язык - он подмечает эти детали и по привычке запоминает. Даже отвернувшись и возвращаясь к разговору с Иидой, Шото не может избавиться от образа Бакуго, облизывающего губы, словно кто-то нажал стоп-кадр перед его мысленным взором. В архиве его наблюдений много таких кадров: голая спина с рельефными мышцами (в общей раздевалке, после душа), или капля пота, стекающая за расстёгнутый ворот рубашки (в вагоне электрички, когда они ехали на курсы).
Шото встряхивает головой, выныривая из размышлений, словно из омута, и снова концентрируясь на словах Ииды, который машет руками как стюардесса, объясняющая технику безопасности в полёте. Кажется, речь о тесте по истории искусств и закате спандекса в геройской моде.
- Да ладно, я тебя почти сделал, - раздаётся из-за спины бодрый голос Киришимы. - В следующий раз точно уложу тебя на лопатки.
- Хрена с два! И близко не было, - рычит в ответ Бакуго. Судя по десятку тихих хлопков от мини-взрывов, Киришима всё-таки прав.
Ублюдок Тодороки пахнет как морозное утро и зелёный чай. Кацки просто знает это, запомнил после десятка спаррингов, когда он наклонялся к прижатому к полу половинчатому уроду и шептал ему в ухо какую-нибудь едкую гадость. Но слова забылись, а запах остался, отпечатался в подкорке. И это бесит. Но что бесит в тысячу раз сильнее, заставляя сжимать кулаки и бессильно скрипеть зубами, - это чувствовать чужой запах. Едва заметный, больнично-стерильный, он появляется слишком редко, чтобы быть чем-то из обычного обихода Тодороки, но слишком часто, чтобы остаться незамеченным. И как грёбанная вишенка на вершине этого дерьмо-торта - Бакуго не плевать, чем там пахнет половинчатый.
Они идут по аллее от станции до ЮЭй, возвращаясь с дополнительных курсов. Небо ещё алеет красками заката на горизонте, но под сенью деревьев уже сгущаются сумерки. Осенний ветер бросает в лицо листву и запах приближающегося дождя.
- Ты нарочно провалил сегодняшнее задание, - спокойно произносит Тодороки, словно возвращаясь к прерванному разговору, хотя за сегодняшний ответ они не обменялись даже приветствием.
- Какого хрена ты несёшь, отмороженный, - глухо рычит Кацки, без особой надежды, что разговор завянет сам собой. Но половинчатый упрямый, если уж ему взбрело в голову что-то обсудить, то его сложно заткнуть.
- Если ты не хочешь получать лицензию, то бросай курсы, - гнёт свою линию Тодороки. - Мне тогда дадут другого напарника, который не срывает задание из принципа.
- Тебе просто нужно было подстроится, бело-красный, а не лезть на рожон, - вот теперь Кацки закипает, задетая гордость требует немедленно врезать зарвавшемуся ублюдку. Тем более, Кацки не виноват. В задании на скорость противники разделали их под орех, потому что результат зависел от слаженной работы в команде, и такого бы не случилось, будь его напарником тот же Киришима, который вечно таскается рядом и посматривает по сторонам, или болтливый Каминари, который хоть и тупеет до состояния бревна, но прикрывает на средних дистанциях. Но нет, чёртов Тодороки рванул в сторону сам по себе, так что они потратили хуеву тучу времени на то, что можно было бы сделать в два счёта, если бы они не разделились.
- Ты просто проигнорировал ту часть, где нам нужно проводить гражданских в безопасную зону и свалил. Это часть работы героя...
- Завались, половинчатый уродец! Это ты кинул меня без прикрытия!
- Не я тебя кинул, а ты умчался вперёд без оглядки, потому что хочешь только драться. На такое лицензию не дают, - каждое слово Тодороки как ледяная оплеуха.
Кипящий чайник может похвастаться большей выдержкой, чем Кацки. Он вспыхивает мгновенно, хватает бело-красного за лацкан пиджака и дёргает к себе. Выглядеть угрожающе мешает чёртова разница в росте, но Кацки всегда компенсирует это яростью напора.
- Ты что о себе возомнил, клоун без цирка? Да я тебя прямо тут по полу размажу! - рычит он в лицо Тодороки, но того это не впечатлило. Его глаза смотрят надменно, словно не считает это угрозой. От этого последние тормоза у Кацки слетают: - Я заставлю тебя жрать дерьмо, и хрена с два ты снова посмеешь на меня пялиться, урод!
Тодороки вздрагивает, будто от удара, его брови удивлённо поднимаются, и он хочет отступить, но Кацки держит крепко. Он ещё не закончил:
- Вечно смотришь на всех, как на мусор, лезешь не в свои дела как хренов Деку и пялишься, пялишься, пялишься! Не считай меня дебилом, я подкоркой твои взгляды чую! Хочешь что-то сказать - так говори, а нет - харе во мне дырки прожигать!
Тодороки хватает его за запястья и отцепляет от себя и делает шаг назад. Он выглядит растерянным, даже смущённым, открывает рот и тут же закрывает, но наконец берёт себя в руки и произносит:
- Я не считаю людей мусором. И не пялюсь.
Он отступает ещё и хочет уже развернуться и пойти дальше, забыв этот разговор.
- Такой же трус и лицемер, как и дерьмоед Деку. Неудивительно, что вы так спелись, - Кацки бросает слова так же, как наносит удары - точно, расчётливо. Глаза Тодороки вспыхивают огоньками гнева, но он ещё держит себя в руках.
- Эти слова ты сейчас заберёшь назад.
- Или что?
- Или подавишься ими.
- Сдохни!
Разговор закончился, и без лишних слов, Тодороки бросается в драку. Кулаками, без причуды, метнув в Кацки чемодан с геройским костюмом и сразу же атакуя с боку. Если они придут с синяками, то всегда могут сказать, что получили их на курсах, а вот объяснить подпалины и порванную школьную форму уже не выйдет, а попасть под домашний арест обоим очень не хочется. Но Кацки и этому рад, ему нужно спустить пар и повозить разномастную морду по земле. А ещё, после их драки он будет пахнуть так же, как и Кацки - ледяным ментолом, а не блядской больничкой.
Кацки не хочет делить Тодороки с кем-то там ещё.
Он. Не. Пялился.
Так решает для себя Шото. Он просто собирал наблюдения, но очевидно, напрасно потратил время и зря лишний раз бесил Бакуго. Так что теперь Шото решает игнорировать его существование в принципе. Это немного не просто, раз уж они всё равно вместе посещают дополнительные курсы, но теперь Шото уходит раньше из общежития и из тренировочного центра, чтобы свести их встречи к минимуму. Это становится сложнее, когда на очередном занятии на курсах их делят на команды, и противником команды Шото становится команда Бакуго.
- Ну половинчатый, я отыграюсь за фестиваль, - со злым весельем в голосе заявляет Бакуго перед тем, как отправиться на полигон. В команде с ним две девушки из какой-то другой школы, и от Шото не укрылось, как они скептически обменялись взглядами. Все знают, что было на фестивале, и особенно - на награждении. Ребята из команды Шото теперь тоже не рады оказаться с ним в одной лодке. Не желая начинать драку раньше времени и верный своему решению игнорировать Бакуго, Шото молчит.
Молчит, пока они с командой не выходят на полигон, а затем оборачивается к ним:
- Бакуго наверняка пойдёт вперёд один, бросив сокомандников. Он захочет разобраться с нами сам.
- Но... у нас же не боевая практика, а поиск и спасение, - растерянно замечает парень с головой собаки. У него поисковая причуда, так что в этом задании у команды Шото преимущество. Если будут нападать, то он станет первой мишенью.
- Ещё ни разу это не остановило Бакуго от драки, - качает головой Шото. - Мы разделимся. Идите вперёд, а я прикрою.
Ждать пришлось недолго. Ровно столько, сколько понадобилось Бакуго пересечь полигон не на тяге от взрывов, а на своих двоих. Шото замечает его, петляющего по проулкам, и не размышляя лишний раз обрушивается сверху на волне пламени и жара. Его цель - увести противника подальше от сокомандников, так что он отступает, а Кацки просто не может не преследовать. Всё по плану, ну или так кажется на первый взгляд.
Они оказываются в узком проулке, и Бакуго пинает мешок с мусором, целясь Шото в голову, и уже уворачиваясь, он понимает, что подпустил противника слишком близко.
- Жри дерьмо! - яростно вопит Бакуго, вскидывая руку и срывая чеку с гранаты. Уклониться невозможно, до выхода из проулка слишком далеко, и Шото остаётся только создать себе укрытие быстрее, чем его настигнет взрыв - ледник вырастает из его ладони в мгновение ока, но Шото и без того устал, и регулировать температуру он просто не успевает. Стена льда между ним и Бакуго слишком тонкая и изрядно оплавлена, пару ударов она ещё выдерживает, но в конце концов от очередного взрыва разлетается сверкающей на солнце снежной пылью.
- Урою! - ревёт Бакуго и с торжествующим хохотом прыгает в появившийся проход. Его руки уже дрожат от усталости, но его это только распаляет, он рвётся в рукопашный бой и валит Шото на спину. Тот упирается коленом в грудь Бакуго и отталкивает от себя, перекатывается вправо, и на очередной взрыв отвечает пламенем. Взрывная волна сносит огонь в сторону, и Шото приходится уклоняться от пинка, нацеленного ему прямо в лицо, и, приседая, он ловит Бакуго за лодыжку, вмораживая его ногу в глыбу льда. Его это затормаживает лишь на мгновение, которого хватает, чтобы одним ударом сбить лёд, но и этой секунды Шото достаточно, чтобы просто кулаком, без всякой причуды, впаять Бакуго прямой в рожу. Кувырком, тот отлетает назад и врезается в стену, а Шото ощущает прилив удовлетворения. Давно хотелось хорошенько врезать этому крикливому придурку. И чтобы закрепить успех, он бросается вперёд, на вскочившего и бешено орущего Бакуго.
А потом раздаётся сигнал, что задание выполнено, и симуляция окончена. И мгновенно меняя тактику, Шото уклоняется от направленного в лицо взрыва и отпрыгивает в сторону на безопасное расстояние, тяжело дыша. Адреналин схлынул, и скопившаяся усталость разом наваливается на его плечи. Для него бой окончен, но не для Бакуго.
- Да ты издеваешься, выродок двухцветный! - он хватает за грудки Шото, у которого нет ни сил ни желания сопротивляться, и вбивает в стену. Бакуго тоже устал, взмок и на его лице красуется парочка смачных набирающих цвет синяков, но последний рывок ярости придаёт ему новых сил. - Ты вообще хоть что-нибудь доводишь до конца, или всё бросаешь на полпути? Хренов половинчатый мудак. Ни то, ни это, болтаешься, как говно в реке.
Сплюнув в сторону и врезав ему под рёбра напоследок, Бакуго отпускает его и направляется на выход с полигона. Шото остаётся только подивиться отвратительности сравнения и пойти следом.
Его команда, кстати, выиграла.
Когда Кацки выходит из здания тренировочного центра, от Тодороки уже и след простыл. В последние дни тот его избегает, и в этот раз Кацки даже рад, а то он точно прибьёт этого полудурка, если увидит. Они не встречаются по дороге на электричку, и даже до станции едут в разных вагонах, но на их остановке выходят только они вдвоём и остаются один на один на пустой платформе. В душе Кацки ощущает весь идиотизм ситуации, и раздражение щекочет ему нервы, но он находит в себе силы молча отвернуться. Они одновременно делают первый шаг к выходу со станции и на долю секунды замирают, заметив движение другого, а потом оба решительно устремляются вперёд. Ни один не сбавляет шагу, даже наоборот, ускоряется. У Кацки возникает неясное чувство, будто в какой-то миг установилось неписанное правило - кто первый пройдёт через турникет, тот и выиграл, а второму придётся пропустить его вперёд и ждать, пока он не отойдёт достаточно далеко. И ни один не хочет оказаться этим вторым. На последний метрах, оба чуть ли не бегут к турникетам, половинчатый оказывается на полшага впереди, и Кацки ничтоже сумняшеся хватает его за рубашку и дёргает назад. На миг Тодороки теряет равновесие, но быстро находит опору и успевает толкнуть боком поровнявшегося с ним Кацки, шибанув его о стойку. Тот не остаётся в долгу и хватает отморозка за кисть и замахивается кулаком, но места мало, хорошего удара не выходит, и его рука тоже оказывается в захвате. Упираясь и держась друг за друга, оба оказались зажаты между стойками турникета.
Клокочущая злость Кацки вспыхивает быстрее и ярче канистры бензина. Он вырывает руку, ловит красно-белого за галстук и дергает к себе, вмазав лбом ему в нос. Тодороки не остаётся в долгу и отвешивает ему пинок и удар в челюсть. И вот же зараза, случайно или нарочно он попадает по тому же месту, что и днём, заставляя синяк вспыхнуть новой волной боли. Но сейчас главное первым оказаться по ту сторону турникета, некогда скулить и жаловаться. Каждый пользуется малейшей возможностью по сантиметру, по полсантиметра продвинуться вперёд, и наконец оба вываливаются наружу, теряют опору и падают на землю. Ничья.
Кацки лежит на спине, но искоса следит за половинчатым. Тяжело дыша, Тодороки садится и ладонью стирает кровь из носа, смотрит на неё безучастно и порывается вытереть о рубашку, но останавливает себя - она ведь белая, и вопросы возникнут - и растирает другой рукой.
- Не понимаю, - шепчет себе под нос Кацки, прикрывая лицо ладонью.
- Что? - не расслышал Тодороки и подался вперёд. Запах мороза и чая коснулся Кацки, и это срабатывает как сигнал. Он рывком садится и быстрее, чем кто-нибудь - особенно он сам - мог его остановить, ловит Тодороки за ворот, притягивает к себе и касается губами его губ. На мгновение между ударами сердца всё замирает, а потом две ладони упираются в грудь Кацки и отталкивают его. Тодороки смотрит на него чуть ли не с ужасом в глазах. Рот приоткрыт, взгляд бегает по сторонам, словно пытаясь найти поддержку или подсказку, но рядом никого. Вид у него откровенно беспомощный. И тут Кацки прорвало.
- Какого хрена?! - как взведённая пружина он подскакивает на ноги и готов продолжать бой. - Схрена ли ты пялился всё время, а теперь строишь недотрогу? Я тебе нравлюсь или нет? Это у тебя такой способ флирта, или ты просто ебанутый сталкер?
- Нет, ты не так понял, - наконец выдавливает из себя Тодороки. В кои-то веки у этого надменного ублюдка на лице растерянность, даже смущение. Это распаляет новую волну злости в Кацки.
- Где же я ошибаюсь? Просвети!
- Просто… - Молчание. - Не знаю.
Кацки сплёвывает, подхватывает свою сумку и чемодан с костюмом и встаёт на ноги.
- Тряпка бесхребетная, - рычит он вполголоса себе под нос.
Шото думает о произошедшем весь вечер, и потом ещё и ночь. “Я тебе нравлюсь, или нет?” - спросил его Бакуго, но как бы ему самому узнать ответ? А жизнь идёт своим чередом, наступает утро и нужно делать обычные дела, общаться, учиться, чёрт возьми, но это чертовски сложно, если встаешь по утру с тяжелой головой, гудящей от мыслей и ноющей будто кто-то методично долбит по черепу молотком. Вялый Шото собирается на занятия, завязывая галстук на ходу уже в коридоре.
Он заходит в лифт и нажимает кнопку первого этажа, но проехав всего ничего, кабина останавливается и двери открываются. В коридоре стоит Бакуго. В его взгляде нейтральное и утреннее выражение “катитесь все к чёрту” сменяется на откровенное презрение. Все мысли разом выметает из головы Шото, потому что к встрече он совсем не готов. Бакуго не делает шаг внутрь, мелодично звенит звоночек и двери закрываются, и ни один даже не пошевелился, чтобы их остановить. Лифт трогается и от этой встряски словно прорывает небесные хляби, и мысли водопадом обрушиваются на Шото. В отчаянии он хватается за голову, запускает пятерню в волосы и больно дергает, чтобы привести себя в чувство. Он не знает ответа, но он точно знает, что не хотел отталкивать Бакуго.
- И правда, тряпка, - шепчет он себе под нос. Доехав до первого этажа, он уже решительно настроен поговорить с Бакуго и нажимает на кнопку с четвёркой. Чем выше он поднимается, тем меньше у него уверенности в этом решении. Когда двери снова открываются, Бакуго всё ещё стоит в коридоре, и он изрядно удивлён снова увидеть Шото.
- О, Тодороки, а чего ты наверх едешь? - пронзительно бодрым голосом спрашивает Киришима. Очевидно, он только что подошёл к лифту и тоже собирается вниз. Шото испытывает смесь разочарования и облегчения, и может самую капельку зависти к его беззаботности.
- Забыл кое-что в комнате, - ровным голосом, стараясь не выдать себя, отвечает Шото.
- Свои яйца? - бросает Бакуго. - А у тебя они вообще когда-нибудь были?
Молчание.
- Это… - пожалуй, больше всех этой неожиданной враждебностью удивлён Киришима. - Это шутка, - произносит он, но без особой уверенности.
- Понимаю. Паршивая шутка от паршивого клоуна, - отзывается Шото, сжимая кулаки. Наверное, Бакуго принципиально отрицает все способы общения, кроме мордобоя.
- Это кто тут клоун, ты, половинчатый отморозок?! - мгновенно вспыхивает тот и делает шаг, но раздаётся звонок лифта и двери закрываются. Теперь уже Бакуго порывается их остановить, но Киришима его удерживает. Шото нажимает кнопку первого этажа и спускается, теперь уже без малейшего желания подниматься снова.
- Что-то не так? - внизу его встречает Мидория, и тугой узел нервов на горле немного ослабляется и позволяет перевести дух. Оптимизм друга всегда успокаивающе действует на Шото.
- Нет, всё как обычно.
- Последний раз, когда я слышал такую наглую ложь, - встревает Иида, - нам троим пришлось драться с Убийцей героев. Не повторяй моих ошибок, Тодороки! - он яростно обрубает ладонью конец фразы для большей весомости.
- Хорошо, - улыбается Шото. - Хотя кое-что я бы хотел у тебя спросить, Мидория.
- Ммм? - с готовностью отзывается тот.
- Как ты поправил свои отношения с Бакуго? Он ведь тебя откровенно ненавидел, а сейчас даже терпит.
- О, Каччан меня не ненавидел. Наверное. - Добавляет Мидория после паузы.
- А по мне, во время первого практического занятия он пытался тебя убить, - заявляет Иида.
- Нет, не в этом дело… У нас просто возникло недопонимание. Ему казалось, что я специально издевался над ним, ни во что не ставя. - Это признание явно даётся Мидории с трудом. - Но мы с ним поговорили, честно сказали, что думаем, и вроде как разобрались.
- Это ты про ту драку, из-за которой вы на несколько дней попали под домашний арест? - уточняет Шото.
- Вопиющее нарушение правил, - замечает Иида и решительно вскидывает руки, как регулировщик дорожного движения. - Как и опоздание на урок, так что нам нужно поторопиться, если хотим успеть до первого звонка.
- Но до главного корпуса рукой подать, - робко вставляет Мидория.
- Никогда не знаешь, что может случится в пути! - настрой образцового старосты Ииды Тенья поколебать не так-то просто.
- Как всегда ждёшь неожиданного и предусматриваешь непредсказуемое, верно, Иида? - раздаётся за их спинами весёлый голос догнавшей их Урараки.
Отвлекшись от мыслей о Бакуго, Шото постепенно расслабляется и тяжесть в голове отступает. В ежедневной рутине есть свои плюсы.
Кацки ненавидит проигрывать. Но он не будет бегать за надменным двумордым ублюдком, чтобы потешить его самолюбие. Кацки знает, что такое недвусмысленный отказ, и умолять он никого не будет. Теперь его очередь игнорировать существование Тодороки, но в кои-то веки половинчатый урод проявляет упорство, даже упрямство, и только присутствие кого-то из одноклассников заставляете его держать дистанцию. Кацки это устраивает, Киришима и так таскается за ним, как приклеенный, так что проблем нет.
Так проходит почти неделя, и в пятницу вечером, выходя из душа, Кацки лениво думает, что завтра надо будет встать пораньше, чтобы не пересечься с отмороженным полудурком по дороге на курсы, чтоб не пришибить его ненароком, но додумать эту мысль он не успевает. В общем зале он натыкается на терпеливо ждущего его Тодороки. И как на зло в такой поздний час никого внизу уже нет, даже полуночники-киноманы разбрелись по комнатам.
Тодороки стоит, прислонившись к спинке дивана и сложив руки на груди. Даже заметив появление Кацки, он не меняет положения, будто не ради него торчит тут посреди ночи.
- Чего тебе, двумордый?
- Хотел кое-что прояснить, - как всегда чертовски спокойный и собранный, прячется за непроницаемым выражением лица. Хрен его знает, что творится в этой голове, для Кацки он сплошная загадка.
- Ты мне не нравишься, - половинчатый выделяет слово “не”, будто подчёркивает чёрным маркером. - Каждый раз, когда ты открываешь рот, оттуда вываливается ведро помоев. Ты оскорбляешь моих друзей. Ты срываешь наши задания на курсах. Ты на всё отвечаешь дракой. Ты - мудак, - подводит итог чёртов Тодороки и наконец-то выпрямляется, опуская руки и делая шаг навстречу.
- Заткнись, или урою! - Кацки вскидывает кулак, но половинчатый к этому был готов, он перехватывает его руку за запястье и выкручивает, заламывая за спину. И прежде чем Кацки успевает сделать ответный манёвр и вырваться из хватки, Тодороки наваливается на него, прижимается всем телом и шепчет, касаясь губами ушной раковины:
- Ты как навязчивая идея, которая застряла в голове и не желает исчезать. Настоящая заноза в заднице, если спросишь меня, - и резко отпускает захват и отступает на безопасное расстояние до того, как пятка Кацки проносится в том месте, где мгновением раньше была голова Тодороки. Кажется, он не настроен на драку. Кацки тяжело вдыхает, набираясь сил и воздуха для длинной череды ругательств или для рывка и жестокого избиения и начхать на все правила, но ноздри всё ещё щекочет запах холода и зелёного чая.
- Ты мне не нравишься, - повторяет Тодороки. - Так что я не предлагаю тебе встречаться. И не жди, что мы будем держаться за руки, дарить друг другу шоколад или ещё что-то в этом духе.
Кацки давится всеми словами, которые встают ему поперёк горла. Он ещё пытается осознать сказанное, когда чисто на автомате выдаёт:
- И нахрен надо. Я б тебе это шоколад в задницу запихал.
- Вот это я и имел в виду, - обречённо вздыхает Тодороки и подходит ближе. Кацки отзеркаливает это движение, и расстояние между ними стремительно сокращается. - А ещё своим флиртом ты мне чуть нос не сломал.
- Чья бы корова мычала, - уже весело скалится Кацки. Он всё ещё нихрена не понимает, что творится в этой двухцветной голове, но зато он чётко осознаёт, что победил. И поймав Тодороки за ворот, притягивает к себе. Тот не сопротивляется и с готовностью открывает губы, подаваясь вперёд.
Шото всё ещё не знает, что ему думать обо всём этом. Разговор вышел... своеобразный, с элементами мордобоя и приправленный ругательствами. Зато в его архиве наблюдений появляется незабываемый момент, когда красный Кацки не даёт ему отстранится, ловит рукой за шею и рывком притягивает к себе для поцелуя, да так, что зубы клацнули. Никаких нежностей, настоящая драка, с потом и кровью.
Кацки в компании Киришимы и Каминари повторяет задание перед следующим занятием, когда мимо проходит Шото с Иидой и Мидорией. На нижней губе Кацки свежая ранка, которую тот рефлекторно облизывает. Или специально, с него станется. Шото усилием воли берёт себя в руки, отворачивается и идёт дальше. К этому они ещё вернутся позже вечером.
Автор: Анонимный герой
Бета: Анонимный герой
Пейринг/персонажи: Бакуго/Тодороки, мельком: Киришима, Мидория и Иида
Персонаж недели: Бакуго
Тип: слэш
Рейтинг: G
Жанр: романтика
Размер: мини, 3677 слов
Саммари: У Тодороки хорошее зрение, а у Бакуго - нюх
Дисклеймер: Boku no Hero Academia © Kōhei Horikoshi
Предупреждения: ПОВы разных персонажей, написано на ключи из дежурки, Бакуго-лексика
читать дальшеУ Бакуго разбитые губы. Не то чтобы это какая-то особенная новость, у этого парня нет ни тормозов, ни инстинкта самосохранения, он готов ответить кулаками на любой брошенный вызов или, как ему кажется, брошенный. Синяки, ссадины - обычная вещь, Бакуго не обращает на них внимания, и сейчас он не задумываясь облизывает ранку на губе, теребит языком застывшую корочку. Шото не может отвести взгляда от этого зрелища. Приоткрытые влажные губы, алый проворный язык - он подмечает эти детали и по привычке запоминает. Даже отвернувшись и возвращаясь к разговору с Иидой, Шото не может избавиться от образа Бакуго, облизывающего губы, словно кто-то нажал стоп-кадр перед его мысленным взором. В архиве его наблюдений много таких кадров: голая спина с рельефными мышцами (в общей раздевалке, после душа), или капля пота, стекающая за расстёгнутый ворот рубашки (в вагоне электрички, когда они ехали на курсы).
Шото встряхивает головой, выныривая из размышлений, словно из омута, и снова концентрируясь на словах Ииды, который машет руками как стюардесса, объясняющая технику безопасности в полёте. Кажется, речь о тесте по истории искусств и закате спандекса в геройской моде.
- Да ладно, я тебя почти сделал, - раздаётся из-за спины бодрый голос Киришимы. - В следующий раз точно уложу тебя на лопатки.
- Хрена с два! И близко не было, - рычит в ответ Бакуго. Судя по десятку тихих хлопков от мини-взрывов, Киришима всё-таки прав.
Ублюдок Тодороки пахнет как морозное утро и зелёный чай. Кацки просто знает это, запомнил после десятка спаррингов, когда он наклонялся к прижатому к полу половинчатому уроду и шептал ему в ухо какую-нибудь едкую гадость. Но слова забылись, а запах остался, отпечатался в подкорке. И это бесит. Но что бесит в тысячу раз сильнее, заставляя сжимать кулаки и бессильно скрипеть зубами, - это чувствовать чужой запах. Едва заметный, больнично-стерильный, он появляется слишком редко, чтобы быть чем-то из обычного обихода Тодороки, но слишком часто, чтобы остаться незамеченным. И как грёбанная вишенка на вершине этого дерьмо-торта - Бакуго не плевать, чем там пахнет половинчатый.
Они идут по аллее от станции до ЮЭй, возвращаясь с дополнительных курсов. Небо ещё алеет красками заката на горизонте, но под сенью деревьев уже сгущаются сумерки. Осенний ветер бросает в лицо листву и запах приближающегося дождя.
- Ты нарочно провалил сегодняшнее задание, - спокойно произносит Тодороки, словно возвращаясь к прерванному разговору, хотя за сегодняшний ответ они не обменялись даже приветствием.
- Какого хрена ты несёшь, отмороженный, - глухо рычит Кацки, без особой надежды, что разговор завянет сам собой. Но половинчатый упрямый, если уж ему взбрело в голову что-то обсудить, то его сложно заткнуть.
- Если ты не хочешь получать лицензию, то бросай курсы, - гнёт свою линию Тодороки. - Мне тогда дадут другого напарника, который не срывает задание из принципа.
- Тебе просто нужно было подстроится, бело-красный, а не лезть на рожон, - вот теперь Кацки закипает, задетая гордость требует немедленно врезать зарвавшемуся ублюдку. Тем более, Кацки не виноват. В задании на скорость противники разделали их под орех, потому что результат зависел от слаженной работы в команде, и такого бы не случилось, будь его напарником тот же Киришима, который вечно таскается рядом и посматривает по сторонам, или болтливый Каминари, который хоть и тупеет до состояния бревна, но прикрывает на средних дистанциях. Но нет, чёртов Тодороки рванул в сторону сам по себе, так что они потратили хуеву тучу времени на то, что можно было бы сделать в два счёта, если бы они не разделились.
- Ты просто проигнорировал ту часть, где нам нужно проводить гражданских в безопасную зону и свалил. Это часть работы героя...
- Завались, половинчатый уродец! Это ты кинул меня без прикрытия!
- Не я тебя кинул, а ты умчался вперёд без оглядки, потому что хочешь только драться. На такое лицензию не дают, - каждое слово Тодороки как ледяная оплеуха.
Кипящий чайник может похвастаться большей выдержкой, чем Кацки. Он вспыхивает мгновенно, хватает бело-красного за лацкан пиджака и дёргает к себе. Выглядеть угрожающе мешает чёртова разница в росте, но Кацки всегда компенсирует это яростью напора.
- Ты что о себе возомнил, клоун без цирка? Да я тебя прямо тут по полу размажу! - рычит он в лицо Тодороки, но того это не впечатлило. Его глаза смотрят надменно, словно не считает это угрозой. От этого последние тормоза у Кацки слетают: - Я заставлю тебя жрать дерьмо, и хрена с два ты снова посмеешь на меня пялиться, урод!
Тодороки вздрагивает, будто от удара, его брови удивлённо поднимаются, и он хочет отступить, но Кацки держит крепко. Он ещё не закончил:
- Вечно смотришь на всех, как на мусор, лезешь не в свои дела как хренов Деку и пялишься, пялишься, пялишься! Не считай меня дебилом, я подкоркой твои взгляды чую! Хочешь что-то сказать - так говори, а нет - харе во мне дырки прожигать!
Тодороки хватает его за запястья и отцепляет от себя и делает шаг назад. Он выглядит растерянным, даже смущённым, открывает рот и тут же закрывает, но наконец берёт себя в руки и произносит:
- Я не считаю людей мусором. И не пялюсь.
Он отступает ещё и хочет уже развернуться и пойти дальше, забыв этот разговор.
- Такой же трус и лицемер, как и дерьмоед Деку. Неудивительно, что вы так спелись, - Кацки бросает слова так же, как наносит удары - точно, расчётливо. Глаза Тодороки вспыхивают огоньками гнева, но он ещё держит себя в руках.
- Эти слова ты сейчас заберёшь назад.
- Или что?
- Или подавишься ими.
- Сдохни!
Разговор закончился, и без лишних слов, Тодороки бросается в драку. Кулаками, без причуды, метнув в Кацки чемодан с геройским костюмом и сразу же атакуя с боку. Если они придут с синяками, то всегда могут сказать, что получили их на курсах, а вот объяснить подпалины и порванную школьную форму уже не выйдет, а попасть под домашний арест обоим очень не хочется. Но Кацки и этому рад, ему нужно спустить пар и повозить разномастную морду по земле. А ещё, после их драки он будет пахнуть так же, как и Кацки - ледяным ментолом, а не блядской больничкой.
Кацки не хочет делить Тодороки с кем-то там ещё.
Он. Не. Пялился.
Так решает для себя Шото. Он просто собирал наблюдения, но очевидно, напрасно потратил время и зря лишний раз бесил Бакуго. Так что теперь Шото решает игнорировать его существование в принципе. Это немного не просто, раз уж они всё равно вместе посещают дополнительные курсы, но теперь Шото уходит раньше из общежития и из тренировочного центра, чтобы свести их встречи к минимуму. Это становится сложнее, когда на очередном занятии на курсах их делят на команды, и противником команды Шото становится команда Бакуго.
- Ну половинчатый, я отыграюсь за фестиваль, - со злым весельем в голосе заявляет Бакуго перед тем, как отправиться на полигон. В команде с ним две девушки из какой-то другой школы, и от Шото не укрылось, как они скептически обменялись взглядами. Все знают, что было на фестивале, и особенно - на награждении. Ребята из команды Шото теперь тоже не рады оказаться с ним в одной лодке. Не желая начинать драку раньше времени и верный своему решению игнорировать Бакуго, Шото молчит.
Молчит, пока они с командой не выходят на полигон, а затем оборачивается к ним:
- Бакуго наверняка пойдёт вперёд один, бросив сокомандников. Он захочет разобраться с нами сам.
- Но... у нас же не боевая практика, а поиск и спасение, - растерянно замечает парень с головой собаки. У него поисковая причуда, так что в этом задании у команды Шото преимущество. Если будут нападать, то он станет первой мишенью.
- Ещё ни разу это не остановило Бакуго от драки, - качает головой Шото. - Мы разделимся. Идите вперёд, а я прикрою.
Ждать пришлось недолго. Ровно столько, сколько понадобилось Бакуго пересечь полигон не на тяге от взрывов, а на своих двоих. Шото замечает его, петляющего по проулкам, и не размышляя лишний раз обрушивается сверху на волне пламени и жара. Его цель - увести противника подальше от сокомандников, так что он отступает, а Кацки просто не может не преследовать. Всё по плану, ну или так кажется на первый взгляд.
Они оказываются в узком проулке, и Бакуго пинает мешок с мусором, целясь Шото в голову, и уже уворачиваясь, он понимает, что подпустил противника слишком близко.
- Жри дерьмо! - яростно вопит Бакуго, вскидывая руку и срывая чеку с гранаты. Уклониться невозможно, до выхода из проулка слишком далеко, и Шото остаётся только создать себе укрытие быстрее, чем его настигнет взрыв - ледник вырастает из его ладони в мгновение ока, но Шото и без того устал, и регулировать температуру он просто не успевает. Стена льда между ним и Бакуго слишком тонкая и изрядно оплавлена, пару ударов она ещё выдерживает, но в конце концов от очередного взрыва разлетается сверкающей на солнце снежной пылью.
- Урою! - ревёт Бакуго и с торжествующим хохотом прыгает в появившийся проход. Его руки уже дрожат от усталости, но его это только распаляет, он рвётся в рукопашный бой и валит Шото на спину. Тот упирается коленом в грудь Бакуго и отталкивает от себя, перекатывается вправо, и на очередной взрыв отвечает пламенем. Взрывная волна сносит огонь в сторону, и Шото приходится уклоняться от пинка, нацеленного ему прямо в лицо, и, приседая, он ловит Бакуго за лодыжку, вмораживая его ногу в глыбу льда. Его это затормаживает лишь на мгновение, которого хватает, чтобы одним ударом сбить лёд, но и этой секунды Шото достаточно, чтобы просто кулаком, без всякой причуды, впаять Бакуго прямой в рожу. Кувырком, тот отлетает назад и врезается в стену, а Шото ощущает прилив удовлетворения. Давно хотелось хорошенько врезать этому крикливому придурку. И чтобы закрепить успех, он бросается вперёд, на вскочившего и бешено орущего Бакуго.
А потом раздаётся сигнал, что задание выполнено, и симуляция окончена. И мгновенно меняя тактику, Шото уклоняется от направленного в лицо взрыва и отпрыгивает в сторону на безопасное расстояние, тяжело дыша. Адреналин схлынул, и скопившаяся усталость разом наваливается на его плечи. Для него бой окончен, но не для Бакуго.
- Да ты издеваешься, выродок двухцветный! - он хватает за грудки Шото, у которого нет ни сил ни желания сопротивляться, и вбивает в стену. Бакуго тоже устал, взмок и на его лице красуется парочка смачных набирающих цвет синяков, но последний рывок ярости придаёт ему новых сил. - Ты вообще хоть что-нибудь доводишь до конца, или всё бросаешь на полпути? Хренов половинчатый мудак. Ни то, ни это, болтаешься, как говно в реке.
Сплюнув в сторону и врезав ему под рёбра напоследок, Бакуго отпускает его и направляется на выход с полигона. Шото остаётся только подивиться отвратительности сравнения и пойти следом.
Его команда, кстати, выиграла.
Когда Кацки выходит из здания тренировочного центра, от Тодороки уже и след простыл. В последние дни тот его избегает, и в этот раз Кацки даже рад, а то он точно прибьёт этого полудурка, если увидит. Они не встречаются по дороге на электричку, и даже до станции едут в разных вагонах, но на их остановке выходят только они вдвоём и остаются один на один на пустой платформе. В душе Кацки ощущает весь идиотизм ситуации, и раздражение щекочет ему нервы, но он находит в себе силы молча отвернуться. Они одновременно делают первый шаг к выходу со станции и на долю секунды замирают, заметив движение другого, а потом оба решительно устремляются вперёд. Ни один не сбавляет шагу, даже наоборот, ускоряется. У Кацки возникает неясное чувство, будто в какой-то миг установилось неписанное правило - кто первый пройдёт через турникет, тот и выиграл, а второму придётся пропустить его вперёд и ждать, пока он не отойдёт достаточно далеко. И ни один не хочет оказаться этим вторым. На последний метрах, оба чуть ли не бегут к турникетам, половинчатый оказывается на полшага впереди, и Кацки ничтоже сумняшеся хватает его за рубашку и дёргает назад. На миг Тодороки теряет равновесие, но быстро находит опору и успевает толкнуть боком поровнявшегося с ним Кацки, шибанув его о стойку. Тот не остаётся в долгу и хватает отморозка за кисть и замахивается кулаком, но места мало, хорошего удара не выходит, и его рука тоже оказывается в захвате. Упираясь и держась друг за друга, оба оказались зажаты между стойками турникета.
Клокочущая злость Кацки вспыхивает быстрее и ярче канистры бензина. Он вырывает руку, ловит красно-белого за галстук и дергает к себе, вмазав лбом ему в нос. Тодороки не остаётся в долгу и отвешивает ему пинок и удар в челюсть. И вот же зараза, случайно или нарочно он попадает по тому же месту, что и днём, заставляя синяк вспыхнуть новой волной боли. Но сейчас главное первым оказаться по ту сторону турникета, некогда скулить и жаловаться. Каждый пользуется малейшей возможностью по сантиметру, по полсантиметра продвинуться вперёд, и наконец оба вываливаются наружу, теряют опору и падают на землю. Ничья.
Кацки лежит на спине, но искоса следит за половинчатым. Тяжело дыша, Тодороки садится и ладонью стирает кровь из носа, смотрит на неё безучастно и порывается вытереть о рубашку, но останавливает себя - она ведь белая, и вопросы возникнут - и растирает другой рукой.
- Не понимаю, - шепчет себе под нос Кацки, прикрывая лицо ладонью.
- Что? - не расслышал Тодороки и подался вперёд. Запах мороза и чая коснулся Кацки, и это срабатывает как сигнал. Он рывком садится и быстрее, чем кто-нибудь - особенно он сам - мог его остановить, ловит Тодороки за ворот, притягивает к себе и касается губами его губ. На мгновение между ударами сердца всё замирает, а потом две ладони упираются в грудь Кацки и отталкивают его. Тодороки смотрит на него чуть ли не с ужасом в глазах. Рот приоткрыт, взгляд бегает по сторонам, словно пытаясь найти поддержку или подсказку, но рядом никого. Вид у него откровенно беспомощный. И тут Кацки прорвало.
- Какого хрена?! - как взведённая пружина он подскакивает на ноги и готов продолжать бой. - Схрена ли ты пялился всё время, а теперь строишь недотрогу? Я тебе нравлюсь или нет? Это у тебя такой способ флирта, или ты просто ебанутый сталкер?
- Нет, ты не так понял, - наконец выдавливает из себя Тодороки. В кои-то веки у этого надменного ублюдка на лице растерянность, даже смущение. Это распаляет новую волну злости в Кацки.
- Где же я ошибаюсь? Просвети!
- Просто… - Молчание. - Не знаю.
Кацки сплёвывает, подхватывает свою сумку и чемодан с костюмом и встаёт на ноги.
- Тряпка бесхребетная, - рычит он вполголоса себе под нос.
Шото думает о произошедшем весь вечер, и потом ещё и ночь. “Я тебе нравлюсь, или нет?” - спросил его Бакуго, но как бы ему самому узнать ответ? А жизнь идёт своим чередом, наступает утро и нужно делать обычные дела, общаться, учиться, чёрт возьми, но это чертовски сложно, если встаешь по утру с тяжелой головой, гудящей от мыслей и ноющей будто кто-то методично долбит по черепу молотком. Вялый Шото собирается на занятия, завязывая галстук на ходу уже в коридоре.
Он заходит в лифт и нажимает кнопку первого этажа, но проехав всего ничего, кабина останавливается и двери открываются. В коридоре стоит Бакуго. В его взгляде нейтральное и утреннее выражение “катитесь все к чёрту” сменяется на откровенное презрение. Все мысли разом выметает из головы Шото, потому что к встрече он совсем не готов. Бакуго не делает шаг внутрь, мелодично звенит звоночек и двери закрываются, и ни один даже не пошевелился, чтобы их остановить. Лифт трогается и от этой встряски словно прорывает небесные хляби, и мысли водопадом обрушиваются на Шото. В отчаянии он хватается за голову, запускает пятерню в волосы и больно дергает, чтобы привести себя в чувство. Он не знает ответа, но он точно знает, что не хотел отталкивать Бакуго.
- И правда, тряпка, - шепчет он себе под нос. Доехав до первого этажа, он уже решительно настроен поговорить с Бакуго и нажимает на кнопку с четвёркой. Чем выше он поднимается, тем меньше у него уверенности в этом решении. Когда двери снова открываются, Бакуго всё ещё стоит в коридоре, и он изрядно удивлён снова увидеть Шото.
- О, Тодороки, а чего ты наверх едешь? - пронзительно бодрым голосом спрашивает Киришима. Очевидно, он только что подошёл к лифту и тоже собирается вниз. Шото испытывает смесь разочарования и облегчения, и может самую капельку зависти к его беззаботности.
- Забыл кое-что в комнате, - ровным голосом, стараясь не выдать себя, отвечает Шото.
- Свои яйца? - бросает Бакуго. - А у тебя они вообще когда-нибудь были?
Молчание.
- Это… - пожалуй, больше всех этой неожиданной враждебностью удивлён Киришима. - Это шутка, - произносит он, но без особой уверенности.
- Понимаю. Паршивая шутка от паршивого клоуна, - отзывается Шото, сжимая кулаки. Наверное, Бакуго принципиально отрицает все способы общения, кроме мордобоя.
- Это кто тут клоун, ты, половинчатый отморозок?! - мгновенно вспыхивает тот и делает шаг, но раздаётся звонок лифта и двери закрываются. Теперь уже Бакуго порывается их остановить, но Киришима его удерживает. Шото нажимает кнопку первого этажа и спускается, теперь уже без малейшего желания подниматься снова.
- Что-то не так? - внизу его встречает Мидория, и тугой узел нервов на горле немного ослабляется и позволяет перевести дух. Оптимизм друга всегда успокаивающе действует на Шото.
- Нет, всё как обычно.
- Последний раз, когда я слышал такую наглую ложь, - встревает Иида, - нам троим пришлось драться с Убийцей героев. Не повторяй моих ошибок, Тодороки! - он яростно обрубает ладонью конец фразы для большей весомости.
- Хорошо, - улыбается Шото. - Хотя кое-что я бы хотел у тебя спросить, Мидория.
- Ммм? - с готовностью отзывается тот.
- Как ты поправил свои отношения с Бакуго? Он ведь тебя откровенно ненавидел, а сейчас даже терпит.
- О, Каччан меня не ненавидел. Наверное. - Добавляет Мидория после паузы.
- А по мне, во время первого практического занятия он пытался тебя убить, - заявляет Иида.
- Нет, не в этом дело… У нас просто возникло недопонимание. Ему казалось, что я специально издевался над ним, ни во что не ставя. - Это признание явно даётся Мидории с трудом. - Но мы с ним поговорили, честно сказали, что думаем, и вроде как разобрались.
- Это ты про ту драку, из-за которой вы на несколько дней попали под домашний арест? - уточняет Шото.
- Вопиющее нарушение правил, - замечает Иида и решительно вскидывает руки, как регулировщик дорожного движения. - Как и опоздание на урок, так что нам нужно поторопиться, если хотим успеть до первого звонка.
- Но до главного корпуса рукой подать, - робко вставляет Мидория.
- Никогда не знаешь, что может случится в пути! - настрой образцового старосты Ииды Тенья поколебать не так-то просто.
- Как всегда ждёшь неожиданного и предусматриваешь непредсказуемое, верно, Иида? - раздаётся за их спинами весёлый голос догнавшей их Урараки.
Отвлекшись от мыслей о Бакуго, Шото постепенно расслабляется и тяжесть в голове отступает. В ежедневной рутине есть свои плюсы.
Кацки ненавидит проигрывать. Но он не будет бегать за надменным двумордым ублюдком, чтобы потешить его самолюбие. Кацки знает, что такое недвусмысленный отказ, и умолять он никого не будет. Теперь его очередь игнорировать существование Тодороки, но в кои-то веки половинчатый урод проявляет упорство, даже упрямство, и только присутствие кого-то из одноклассников заставляете его держать дистанцию. Кацки это устраивает, Киришима и так таскается за ним, как приклеенный, так что проблем нет.
Так проходит почти неделя, и в пятницу вечером, выходя из душа, Кацки лениво думает, что завтра надо будет встать пораньше, чтобы не пересечься с отмороженным полудурком по дороге на курсы, чтоб не пришибить его ненароком, но додумать эту мысль он не успевает. В общем зале он натыкается на терпеливо ждущего его Тодороки. И как на зло в такой поздний час никого внизу уже нет, даже полуночники-киноманы разбрелись по комнатам.
Тодороки стоит, прислонившись к спинке дивана и сложив руки на груди. Даже заметив появление Кацки, он не меняет положения, будто не ради него торчит тут посреди ночи.
- Чего тебе, двумордый?
- Хотел кое-что прояснить, - как всегда чертовски спокойный и собранный, прячется за непроницаемым выражением лица. Хрен его знает, что творится в этой голове, для Кацки он сплошная загадка.
- Ты мне не нравишься, - половинчатый выделяет слово “не”, будто подчёркивает чёрным маркером. - Каждый раз, когда ты открываешь рот, оттуда вываливается ведро помоев. Ты оскорбляешь моих друзей. Ты срываешь наши задания на курсах. Ты на всё отвечаешь дракой. Ты - мудак, - подводит итог чёртов Тодороки и наконец-то выпрямляется, опуская руки и делая шаг навстречу.
- Заткнись, или урою! - Кацки вскидывает кулак, но половинчатый к этому был готов, он перехватывает его руку за запястье и выкручивает, заламывая за спину. И прежде чем Кацки успевает сделать ответный манёвр и вырваться из хватки, Тодороки наваливается на него, прижимается всем телом и шепчет, касаясь губами ушной раковины:
- Ты как навязчивая идея, которая застряла в голове и не желает исчезать. Настоящая заноза в заднице, если спросишь меня, - и резко отпускает захват и отступает на безопасное расстояние до того, как пятка Кацки проносится в том месте, где мгновением раньше была голова Тодороки. Кажется, он не настроен на драку. Кацки тяжело вдыхает, набираясь сил и воздуха для длинной череды ругательств или для рывка и жестокого избиения и начхать на все правила, но ноздри всё ещё щекочет запах холода и зелёного чая.
- Ты мне не нравишься, - повторяет Тодороки. - Так что я не предлагаю тебе встречаться. И не жди, что мы будем держаться за руки, дарить друг другу шоколад или ещё что-то в этом духе.
Кацки давится всеми словами, которые встают ему поперёк горла. Он ещё пытается осознать сказанное, когда чисто на автомате выдаёт:
- И нахрен надо. Я б тебе это шоколад в задницу запихал.
- Вот это я и имел в виду, - обречённо вздыхает Тодороки и подходит ближе. Кацки отзеркаливает это движение, и расстояние между ними стремительно сокращается. - А ещё своим флиртом ты мне чуть нос не сломал.
- Чья бы корова мычала, - уже весело скалится Кацки. Он всё ещё нихрена не понимает, что творится в этой двухцветной голове, но зато он чётко осознаёт, что победил. И поймав Тодороки за ворот, притягивает к себе. Тот не сопротивляется и с готовностью открывает губы, подаваясь вперёд.
Шото всё ещё не знает, что ему думать обо всём этом. Разговор вышел... своеобразный, с элементами мордобоя и приправленный ругательствами. Зато в его архиве наблюдений появляется незабываемый момент, когда красный Кацки не даёт ему отстранится, ловит рукой за шею и рывком притягивает к себе для поцелуя, да так, что зубы клацнули. Никаких нежностей, настоящая драка, с потом и кровью.
Кацки в компании Киришимы и Каминари повторяет задание перед следующим занятием, когда мимо проходит Шото с Иидой и Мидорией. На нижней губе Кацки свежая ранка, которую тот рефлекторно облизывает. Или специально, с него станется. Шото усилием воли берёт себя в руки, отворачивается и идёт дальше. К этому они ещё вернутся позже вечером.
@темы: 1 неделя: Бакуго Кацуки, Weekend fest, Текст
-
-
22.07.2017 в 17:50Вот это напряжение, которое нарастало между ними, которое только немного ослабло после выяснения отношений, но не куда не делось, им так проникаешься, так веришь. Вообще все так описано, что веришь в такое развитие событий, между не может быть ничего быстрого, кроме ударов словами и кулаками. И этот момент с повторением сцены залипания Тодороки на губы Бакуго - это очень здорово, понравилось особо)) Фоновые персонажи тоже не теряются на фоне главных героев, у Мидории, Ииды, Киришимы совсем немного слов и пара сцен, но они все равно остаются сами собой и такими яркими, оживляют историю и совсем не кажется, что она в вакууме. И то что история переключается от одного рассказчика к другому совсем не мешает, а придает динамики и позволяет взглянуть на ситуации с разных сторон. Я просто в восторге, спасибо огромное!
-
-
22.07.2017 в 18:21Большое спасибо!
-
-
22.07.2017 в 21:52#SUMI, спасибо, что читаете
Тающий от похвал автор
-
-
23.07.2017 в 09:43Спасибо за такой потрясающе горячий и, имхо, вхарактерный фик
-
-
23.07.2017 в 12:37И финальное разрешение ситуациии, это "ты мне не нравишься", "навязчивая идея", я просто в ничто
Да, только это больше не "финальное разрешение", а новый этап в американских горках их отношений.
Умел бы я в рейтинг, написал бы продолжениеСпасибо за отзыв
Захваленный автор
-
-
24.07.2017 в 13:21Нет, мой на разбитые губы)
и у вас вышло горячее чем я вообще мог представитьДа, только это больше не "финальное разрешение", а новый этап в американских горках их отношений. Умел бы я в рейтинг, написал бы продолжение
Я верю в вас
-
-
24.07.2017 в 13:37Залипать на залипающего Шото - это та ещё рекурсия
Я верю в вас
Вот вы сейчас просите Плюс Ультра и всё такое, а если я возьмусь и у меня получится Санта-Барбара и сплошь нефритовые жезлы? Мне ж обидно будет.
Но не буду врать, что я об этом не думаю-
-
24.07.2017 в 14:19Мои вкусы специфичны(с)
Вот вы сейчас просите Плюс Ультра и всё такое, а если я возьмусь и у меня получится Санта-Барбара и сплошь нефритовые жезлы? Мне ж обидно будет. Но не буду врать, что я об этом не думаю
Думайте-думайте